Алан Сноу - Семейка монстров

– Хочешь сказать, мальчик, что с ее помощью беседуешь с дедом?

– Конечно.

– И она сейчас работает?

– Да… Думаю, да.

– Когда ты последний раз говорил с ним?

– Наверное, с час назад, когда сидел на куполе Сырного Холла.

– На куполе?.. Ладно, скажи-ка, а твой дед знает, что с тобой случилось?

– Нет, сэр.

– Тогда нужно немедленно сообщить ему! Если правда то, что ты говоришь про эту куклу, – Уиллбери пристально посмотрел на Артура. – Когда будешь говорить с дедом, дай мне эту… как ее… Я тоже скажу парочку слов!

«Добрый вечер, сэр», – произнес Уиллбери в куклу

Артур чувствовал, что этот человек ему не верит, или почти не верит, и очень хотел, чтобы хоть что-то из его рассказов подтвердилось. Крыльев у него с собой нет, деда тоже – пускай хотя бы переговорная кукла будет в исправности.

Он с замиранием сердца прокрутил рычажок… Ну!.. Раздался щелчок, треск, и зазвучал беспокойный голос деда:

– Артур, Артур, это ты?

– Да! Да! – радостно завопил Артур. – Я!

Ох, какое облегчение почувствовал он, услыхав голос деда! Такое же было и в голосе деда, когда тот повторил:

– Артур! Где ты сейчас? Я так беспокоился. У тебя все в порядке?

Не отвечая на последний вопрос, Артур начал говорить:

– Я полетел за ними, дедушка, как ты велел… за охотниками этими… Но они заметили меня и стали ловить… Отняли мои крылья… И заложили вход в наш люк… Но я удрал от них и нашел безопасное место!.. Да, да… И сейчас я здесь, в этом месте… И один человек хочет поговорить с тобой. Его зовут мистер Ниббл. Он королевский советник… Ой, он сердится: говорит, это было сто лет назад!.. Вот… он берет у меня нашу куклу…

Уиллбери действительно торопился поговорить с дедом Артура, хотя до сих пор не был уверен, правда ли все это и не насмехается ли над ним мальчишка. Поэтому он осторожно поднес куклу ко рту и нерешительно произнес:

– Добрый вечер, сэр. – В ответ раздалось покашливание, после чего голос Уиллбери окреп, и он продолжил: – С вами говорит Уиллбери Ниббл. Ваш внук у меня в доме и находится в добром здравии, однако, судя по тому, о чем он не слишком внятно рассказывает, у него были серьезные неприятности. Могу вас заверить, сэр, что, пока он со мной, я сделаю все, что в моих силах, для его безопасности… О, не стоит благодарности… И приложу все усилия, чтобы помочь ему вернуться к вам.

– Еще раз спасибо, мистер Ниббл, – послышался голос деда. – Вы благородный человек.

Но этот обмен любезностями, видимо, не успокоил Артура, потому что он приблизился к кукле, находившейся в руках Уиллбери, и закричал:

– Дедушка, я хочу домой, но они закрыли наш единственный вход! Как мне быть?

Из куклы снова послышалось покашливание, кряхтенье и потом отдаленный голос:

– Я слышал, существуют другие входы под землю, но только где?.. Кто это знает?

– Сэр! – сказал ему Уиллбери. – У меня много друзей среди бокс-троллей и капустоголовых. Они могут что-то знать.

Он поднял голову от переговорного устройства и увидел, что несколько крошечных голов согласно кивают ему.

– Да, – сказал он, глядя в лицо куклы, – они подтвердили это.

– Не знаю, как благодарить вас всех, сэр, – тихо проговорил дед.

Артур ничего не говорил, радость его от всего услышанного была безмерна.

– Чтобы не быть голословным, сэр, – продолжил Уиллбери, – предлагаю подождать до утра, когда преследователи успокоятся, а моим маленьким друзьям будет сподручней найти для Артура новый вход под землю.

– Совершенно верно, мистер Ниббл, – согласился дед. – Хватит с мальчика сегодняшних переживаний. Утро вечера мудренее, так считают все умные люди. – Дед замялся. – И как было бы хорошо вернуть его крылья. Мы без них, как без рук… Вернее, как без ног. Потому что они помогают добывать пищу. Более безопасным путем…

«Под койкой у меня растут кусты ревеня», – сказал дедушка Артура

«Нет уж! – подумал Артур. – Не хочу я больше этого безопасного пути! Лучше буду не летать, а ползти ужом… А еще лучше – ходить, как все нормальные люди».

– Понимаю ваше беспокойство, сэр, – откликнулся Уиллбери, и Артур не мог не подивиться, откуда у этого человека берутся силы на такую учтивость и обходительность в столь поздний час и в столь малоподходящей компании.