Эрнст Гофман - Щелкунчик и Мышиный Король (сборник)

Конечно же, так и было! И Мари принялась рассказывать маме про лимонадный фонтан, Марципановый замок, Розовое озеро, населенное феями, и Рождественскую рощу. Мама слушала, улыбалась и покачивала головой.

– Тебе, Мари, приснился чудный сон, – сказала она.

Но Мари прижала руки к груди и воскликнула:

– Мамочка! Какой же это сон, если меня привел туда молодой принц Дроссельмейер, мой несравненный Щелкунчик?

Тут уж мама рассмеялась. Засмеялся и вошедший в спальню отец. Грубо захохотал вбежавший следом Фриц.

До слез было обидно Мари. Она вскочила с постели, бросилась в гостиную и раскрыла стеклянные дверцы шкафа. Там на средней полке стояла маленькая сафьяновая коробочка. Мари схватила ее, раскрыла и вынула горсть крохотных золотых корон. Все, что осталось от семиголового мышиного короля.

Все домашние склонились над удивительными, тончайшей работы коронами. Казалось, их выковали не руки человеческие, а ловкие лапки малюсеньких существ. Всплеснула руками мама. Покачал головой отец. Молча свел брови Фриц. Теперь уже никто не смеялся. Вдруг растворилась дверь, и в комнату вошел крестный Дроссельмейер. Он был по-прежнему в своем кургузом нелепом камзоле и пудреном парике.

– Что случилось? – спросил крестный и тут увидел на ладони Мари крошечные коронки. – А, узнаю! – улыбнулся старый Дроссельмейер. – Эти коронки я носил на серебряной часовой цепочке вместо брелоков и подарил своей крестнице Мари, когда ей исполнилось ровно два года.

– Ну вот, – обрадовалась мама, – все и разъяснилось. Но я не могу припомнить вашего подарка, господин Дроссельмейер. Впрочем, это неважно.

Но для Мари это было очень важно! Теперь ведь ей никто не поверит, хотя она никогда не сможет забыть чудесного путешествия в сладостную и сказочную страну принца Щелкунчика, юного Дроссельмейера, племянника ее крестного. И почему он все скрывает? Зачем же тогда поведал им с Фрицем правдивую историю о крепком орехе Кракатук?

С того дня Мари, боясь насмешек, уже никому не рассказывала о своем принце Щелкунчике. Вечерами она садилась на маленькую скамеечку у стеклянного шкафа, и к ней тут же возвращались звуки песенки о фее, порхающей над Розовым озером, терпкий аромат хвойных лап в Рождественской роще, шелест лимонадных струй фонтана в Марципановом замке, веселый гомон человечков в городке Конфеттен. Часто Мари пыталась заговорить с Щелкунчиком. Но тот упорно молчал. Наверное, обиделся на всех домашних, которые не верили ни в его доблестную победу над мышиным королем, ни в кукольное королевство, сказочнее которого и не бывает. Обиженно молчали и его сестры, принцессы Трудхен и Клерхен, притворяясь бессловесными куклами. Горько вздыхала Мари, но все же не теряла надежды, что заколдованный уродец Щелкунчик превратится когда-нибудь снова в прекрасного юного принца Дроссельмейера. Уж она-то ни за что не прогонит его, как это сделала надменная Пирлипат!

– О милый господин Дроссельмейер! – тихонько вздыхала Мари. – Как бы я хотела снова оказаться рядом с вами в чудесном замке!

Она задумалась, забылась и не сразу заметила вошедшего в комнату крестного Дроссельмейера. Рядом с ним стоял ладный молодой человек в великолепном, шитом золотом алом кафтанчике и белых шелковых чулках. Волосы его были завиты и напудрены, а на спину свисала крепко заплетенная косица. В петлице кафтанчика благоухал крохотный букетик фиалок.

– Познакомьтесь, – сказал крестный Дроссельмейер, – это мой племянник.

Юноша вынул из петлицы букетик и с поклоном преподнес его Мари. Кроме того, он подарил ей множество маленьких сахарных куколок взамен тех, что сгрыз мерзкий мышиный король. Мари зарделась.

Фрицу любезный молодой человек вручил посеребренную саблю в кожаных ножнах.

Мама пригласила всех за стол. И тут юный племянник всех поразил, с легкостью разгрызая самые твердые орехи. Он щелкал их один за другим, и скоро на столе высилась горка сочных ядрышек. А юноша положил на зуб очередной орех, напрягся, дернул себя за косицу и – крак! – скорлупа треснула. Он улыбнулся, показывая ровный ряд жемчужных зубов, и протянул ядрышко Мари. Теперь она и вовсе смутилась и стала совсем пунцовой.

Старый Дроссельмейер заметил, как покраснела Мари, улыбнулся и предложил ей пойти в гостиную вместе с гостем и развлечь его своими игрушками.

Стоило юному Дроссельмейеру остаться наедине с Мари, как он вдруг опустился на одно колено и торжественно произнес: