Борис Головкин - О чем говорят названия растений

Персидским по происхождению является название жасмин, относящееся к настоящему жасмину ( Jasminum ), а не к садовому чубушнику Philadelphus . А из турецкого языка пожаловал к нам тюльпан ( Tulipa ). И русское, и латинское его название связаны со словом «тулибан» — тюрбан, поскольку форма цветков его несколько напоминает этот восточный головной убор. Совсем по-турецки звучит название «баклажан». Сходно зовется этот овощ и по-арабски — бадиншан, и на хинди — баданжан, баинган. И лишь по-латыни его название звучит по-иному — Solanum melongena , или буквально паслен дынеродный. Популярный же кустарник для озеленения наших городов — желтую акацию — правильнее величать караганой древовидной, почти без изменения перешедшей в ботаническую латынь ( Caragana arborescens ) из монгольского языка.

Рис. 3. Это тюрбан, а это тюльпан.

Подсчитано, что в русском языке около 350 названий растений так или иначе связаны с тюркскими языками. Они относятся к культурным плодовым, ягодным и орехоплодным (айва, алыча, инжир, кизил, мушмула, хурма, фисташка, фундук), овощным (баклажан, кабак), зерновым и зернобобовым (лобио, нут), техническим (кенаф, кендырь, кок-сагыз, кунжут, хмель). Много имен подобного происхождения мы находим у дикорастущих деревьев и кустарников (арча, ирга, карагач, саксаул, чинара) и травянистых растений (аир, камыш, кермек, сарана, сусак). По степени древности они очень различны. До X века в русском языке имелось не более 4 названий растений, перешедших к нам с Востока. В X–XIII веках к ним добавилось еще 5, в XIV–XV — 12, в XVI — 4, в XVII — 20, в XVIII — 35, в XIX — 49, в нашем столетии — пока 21.

Немало позаимствовали ботаники и из китайского языка. Прежде всего это название известного в комнатном цветоводстве живородящего растения каланхое ( Kalanchoe ). Оно знаменито своеобразными мелкими почками, возникающими по краю листьев. Почки эти могут давать беловатые корешки прямо на растении, а опав на землю, заменяют собой семена и образуют новые взрослые особи.

Особенно интересной представляется история названия «чай». В «Кратком этимологическом словаре» его происхождение объясняется так: заимствовано в XVIII веке из тюркского языка. В свою очередь, тюркское «чай» восходит к северо-китайскому «ча». Из русского оно проникло в другие славянские языки.

Рис. 4. По-китайски «ча», по-русски «чай».

Фактически же история слова «чай» намного сложнее и занимательнее. О нем упоминает арабский купец Сулейман, посетивший Китай в IX веке, однако называет его несколько иначе. «Жители Китая, — повествует он, — привыкли употреблять как напиток вытяжку из растений, называемых сак или сакх (sakh), листья которых ароматны и имеют горький вкус. Этот напиток считают очень полезным. Листья сак продаются во всех городах империи».

Первым из европейцев о чае пишет в 1589 году монах-иезуит Иоанн Маффеус, называя его чиа (chia). Другой монах Луи Ле Комб в своей книге «Новые мемуары о стране Китай», вышедшей в 1696 году, говорит уже о двух названиях: «Китайцы называют его „ча“ (cha), и только на диалекте провинции Фукиен он носит название „тэ“». Для нас это свидетельство Ле Комба очень важно. И вот почему. Примерно в то же время, когда вышла его книга, большой знаток садов Голландии купец Якоб Брейн упоминает о некоем «новоселе» ботанического сада Амстердама — китайском кустарнике тэ. Это начало знакомства европейцев с будущим популярным растением и напитком из него. Можно с уверенностью утверждать, что первый чайный куст в Европе (вспомните Ле Комба!) происходит из южной части Китая. Оттуда же пришло в Европу и его название, осевшее во многих языках. Легко найти соответствие южнокитайскому «тэ» в английском «ти» (tea), французском «the», немецком «Tee», итальянском «te». Нашло оно отражение и в ботанической латыни: научное наименование чайного куста Thea sinensis — тэ китайский.

А вот северокитайское «ча» дало основу русскому названию «чай» как для растения, так и для получаемого из него продукта. Это позволяет предположить, что и первый чай, доставленный в середине XVII века в качестве подарка к царскому двору, был выращен тоже в северном Китае.

Наиболее известные заимствования из японского языка следующие. У любителей комнатных растений большим вниманием пользуется неприхотливое вечнозеленое деревце аукуба ( Aucuba japonica ). Некоторые ее формы имеют листья с разнообразными белыми и кремовыми точками, мраморными разводами, за что это растение называют еще золотым или колбасным деревом (а почему — мы расскажем позже). По-японски оно именуется аокоба или аокиба (в переводе — зеленое, вечнозеленое). Другой пример, Diospyros kaki — такое латинское название дал Линней-младший японской хурме, использовав ее местное имя «каки-но-ки». Наконец, казалось бы, совсем по-японски звучит название «гинкго двулопастное» ( Ginkgo biloba ). А между тем это дерево не японское, поскольку в диком виде растет в восточном Китае, вблизи устья реки Янцзы и сохранилось там, по-видимому, с третичного периода. В культуре же гинкго довольно широко распространено в городах благодаря своей декоративности, долговечности и неприхотливости. В Китае, Корее, Японии гинкго издавна считалось священным деревом. А назвали его по плодам: «гин» на японском значит серебро, серебряный; «кио» — абрикос (рис. 5).