Борис Головкин: О чем говорят названия растений

Всем известен древний миф о том, как люди, стремясь достигнуть неба, вознамерились возвести высочайшую Вавилонскую башню. Они были наказаны необычным, но весьма действенным образом — «смешением языков». Народы перестали понимать друг друга, и Вавилонская башня так и осталась недостроенной.

Легенда легендой, а различие языков, действительно, издавна служило серьезной помехой общению. История, однако, полна примеров, свидетельствующих о постоянных попытках людей преодолеть языковые барьеры, создать понятный всем язык-посредник. Было предложено более двухсот проектов такого рода, а иногда подобные «наречия» возникали стихийно.

Наибольшей известностью пользуется язык эсперанто, основу которого в 1887 году заложил польский врач Людвик Заменгоф. В этом языке, имеющем очень простую грамматику, словарный состав лексически близок многим языкам народов Европы. Еще одним посредником в общении претендует стать интерлингва — язык, созданный из живых латинских корней, бытующих в настоящее время в основных европейских языках.

Создали свой «профессиональный» язык и ботаники, тоже взяв за основу латынь — классический язык науки средневековья, использование которого было в то время непременным условием каждого научного трактата или диспута. Считалось, что четкие и звучные формулировки этого мертвого языка, нейтрального для всех, одновременно явятся и наиболее приемлемыми и понятными ботаникам разных стран. Однако главное здесь было прежде всего в традициях: естествоиспытатели средневековья, как и ранние систематики растений, своими настольными книгами считали классические сочинения древних римских и греческих авторов — Диоскорида, Плиния, Галена. Многие названия растений, упомянутые в этих фолиантах, перешли в современную номенклатуру.

Итак, латынь — универсальный ботанический язык. На нем составляются диагнозы (описания) новых видов растений, даются им имена. Однако чем ближе знакомишься с ботанической латынью, тем более поражаешься ее несходством с латынью классической. Язык ботаников, особенно в приложении к названиям растений, скорее сродни эсперанто, потому что эти названия, так сказать, латинизированы, сконструированы с помощью латинских приставок, суффиксов, окончаний, то есть с помощью чисто морфологического аппарата. В основе же многих терминов, особенно родовых названий, но также и видовых эпитетов, лежат слова из многоликого «вавилонского смешения языков», которые раскрывают перед нами интереснейшую историю изучения растений.

Прежде всего следует отметить обилие греческих слов и корней. И это вполне объяснимо, поскольку именно древнегреческие трактаты по медицине и лекарственным растениям легли в основу более поздних сочинений римских авторов. Точные описания внешнего вида растений, мест их произрастания и применения позволяли в целом ряде случаев достаточно четко определять многие упомянутые в греческих книгах виды.

Вот некоторые из таких наиболее популярных названий. Широко известна канна — мощное садовое растение с яркими красными или желтыми цветками и темно-зелеными или красноватыми крупными листьями. И на первый взгляд кажется странным происхождение его имени, ведь словом «kanna» древние греки называли… тростник. Современная канна была им не знакома, поскольку появилась в Европе из тропической Америки лишь в самом конце XVI века. Тем более удивительно, что это название не без помощи ботаников перешло с тростника на совершенно другое растение. Однако сходство между канной и тростником все же есть. Это сразу бросающиеся в глаза хорошо развитые влагалища листьев, которые длинной трубкой опоясывают цветоносный стебель. Видимо, это и определило судьбу греческого названия, сохраняющегося за новым растением.

Название «мимоза» произошло от греческого mimos — мим, мимика. Настоящая мимоза (не путать с серебристой акацией, цветы которой так радуют наших женщин в день 8 марта) — нежное тропическое растение, способное складывать свои перистые листья при малейшем прикосновении к ним. При этом словно бы меняется и цвет листьев: вместо ярко-зеленой верхней части они показывают нам свою красноватую нижнюю. Чем не мим из царства растений?

Чудесные лечебные свойства знаменитого женьшеня были издавна известны не только китайцам, хотя именно оттуда дошли до европейцев сведения о чудесном растении, способном исцелять от многих болезней, прекращать кровотечения, активизировать обмен веществ, снимать усталость и вообще продлевать жизнь. Миссионеры, побывавшие в Китае, донесли сведения о необычных, похожих на фигурку человека, корнях до европейских столиц и тамошних ботаников. Описавший это растение Линней дал ему название « Panax » от греческих слов «pan» — все, «ake» — исцелять, то есть средство от всех болезней, панацея. Кстати, Панакеей звали одну из дочерей древнегреческого бога-целителя Асклепия, иначе Эскулапа.