Джордж Макдональд: Принцесса и гоблин

Лути знала, что если даже король и простит ей ночную прогулку, то уж то, что принцесса целовалась с сыном горняка, ей точно не простят.

Но тут Курд снова пришел ей на помощь.

— Ни о чем не думай, Ирен, — сказал он. — Я освобождаю тебя от этого обещания. И я еще зайду к тебе. Будь уверена.

— Спасибо тебе, Курд, — ответила принцесса.

— Спокойной ночи, Ирен. Спокойной ночи, Лути, — попрощался Курд и растворился в темноте.

Только тогда няня почувствовала себя счастливой. Никто не видел их возвращения, а принцесса так и не поцеловала мальчика.

Насвистывая, Курд отправился домой. Он решил ничего не рассказывать родителям о принцессе. Он вообще-то был не прочь подразнить няню, уж очень она была странная. Но мальчик не хотел, чтобы у Лути были из-за него неприятности. Вернувшись домой, Курд быстро уснул.

Утром, позавтракав, Курд с отцом отправились в шахту.

Множество проходов, коридоров и лестниц прорубили люди в горе, продвигаясь в глубь горы по жиле. Руды тут было в изобилии. Запалив фонари, отец и сын взялись за работу.

Работа была тяжелой, но приносила им радость. Под землей было тепло. Иногда, чтобы заработать побольше денег, шахтеры оставались в шахте на ночь. Правда, ночью в шахте появляются гоблины. Гоблины работают только по ночам: то, что для людей — день, для гоблинов — ночь. Обычно горняки боятся гоблинов, но только не Петер Петерсон и не Курд. Они частенько работали в шахте по ночам. Боятся же гоблинов в основном те, кто с ними никогда не сталкивался.

Может, кое-кто из моих читателей скажет: зря они соглашались работать в шахте неподалеку от гоблинов всю ночь. Но послушайте сначала о приключениях Курда, тогда и скажете сами — зря или не зря.

Итак, Курд решил остаться на ночь в шахте. Надвигались холода, и он хотел заработать побольше, чтобы купить своей матери к зиме подарок: теплую красную юбку.

Некоторое время Курд оживленно работал. К полуночи мальчик почувствовал, что проголодался. Он опустил кирку, достал кусок хлеба и поужинал, и только хотел вновь приняться за работу, как его внимание привлекли какие-то звуки. Курд прижался ухом к скале. Сперва он ничего не услышал, но вскоре ему показалось, что где-то в толще камня рождаются какие-то странные звуки. Голоса в камне. Голоса гоблинов — их нельзя было ни с чем перепутать. Постепенно Курд стал разбирать отдельные слова.

— Может, не стоит? — спросил кто-то.

Грубый и гнусавый голос ответил:

— Не торопись. Маленький крот ничего за ночь не заработает. Тут жила совсем тонкая.

— А ты подумал о том, что жила проходит через наш дом? — снова спросил первый.

— Да. Хорошо, что он рубит туннель чуть в сторону, еще немного, и он очутился бы здесь, — ответил гоблин, постучав костяшками по камню, к которому ухом прижался Курд. — Ладно, пора за дело. Хелфер, тебе тащить сундук.

— Хорошо, папочка, — пискнул третий голос. — Но ты поможешь мне закинуть его на спину? Он ужасно тяжелый. Ты же знаешь.

— Сундук — не пыльный мешок. Но ты же силен как гора, Хелфер.

— Да, папочка. Я могу нести в десять раз больше, если только груз положат мне на спину. И, папочка, я давно собираюсь тебя спросить: почему мы не носим обуви, как люди? Мне тогда, наверное, было бы удобнее тащить такой тяжелый сундук.

— Это не модно. Да и наш король никогда не носит обуви.

— А королева?

— Это совсем другое дело. Жена короля носит обувь, но она — человек.

— Я бы на ее месте тоже не стала носить обувь, — объявил первый голос, который, видимо, принадлежал матушке семейства, — как ты думаешь, зачем людям обувь?

— Разве я не рассказывал? — удивился глава семейства.

— Королева когда-нибудь умрет? — влез в разговор Хелфер.

— Она умрет, когда родит нашему королю наследника.

— Ты начал говорить о туфлях!

— Так и быть, открою секрет. Я однажды видел ножку королевы без туфельки.

— Без туфельки? Как тебе это удалось?

— Она не знала, что я видел. Так что же вы думаете! На ноге у нее были пальцы!

— Пальцы! Не может быть!

— Очень даже может. Я бы тоже не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Только представьте! У нее на ноге то ли пять, то ли шесть пальцев. Поэтому она и носит туфли. И все люди носят обувь. Они скрывают свои недостатки.

— Ах! Как я их понимаю. И если ты, Хелфер, захочешь носить обувь…

— Нет, нет, мамочка. Теперь я все понял.

— Обувь не для нас.

— Но этот сундук…