Александр Преображенский: Голоса трех миров

Крылатых обитателей крон он тоже не видел, а зверей будто не было вовсе. Зверей он даже не слышал, хотя знал наверняка, что сейчас за ним наблюдают десятки блестящих и умных глаз, затаившихся в зарослях, спрятавшихся в траве, опасных и безобидных, любопытных и настороженных. О встрече с их хозяевами он мог только мечтать. Лишь самые мелкие жители этой многонаселенной обители, занятые повседневными хлопотами, и не думали прятаться от пришельца — крупные муравьи длинными вереницами семенили вверх и вниз по шершавым стволам, некоторые останавливались для попутных бесед, беззвучных диалогов, касаясь друг друга шевелящимися усиками, иногда появлялись и вскоре исчезали яркие бабочки да однажды мимо его ноги прокатил куда–то коричневый шар жук–навозник в блестящем черном панцире с зеленым отливом.

Но вот дятел выпорхнул сверху и сбоку, присел на ствол всего шагах в пяти. Оглянувшись и смерив его пуговкой глаза, санитар леса разразился короткой рабочей дробью, быстро–быстро замелькала красивая головка, увенчанная кардинальской шапочкой. Дятел еще раз оглянулся на него и так же неожиданно упорхнул неровным летом, словно скользя по воздушным горкам.

Свободный полет дикой птицы, он только что видел его — ему здорово повезло. Но звери, звери по–прежнему не появлялись — и все–таки были рядом. Он это чувствовал, знал, ощущал и догадывался.

Поперек тропы на пути возникла преграда — густая зеленая ветвь, за ней другая и еще одна, все вместе — живая завеса, такая плотная, что не проникнуть и самому острому взгляду. Тогда он пустил в ход свои руки. Уколовшись, раздвинул ветви и увидел то, что хотели спрятать деревья.

Перед ним стоял ОН, стоял не двигаясь — и смотрел. Пристально, пристально. Прямо в глаза, не прячась и не убегая.

— Наконец–то я нашел тебя, — вырвалось как–то само собой.

Андрей, опять ты где–то блуждаешь? Чудесное видение заслонила фигура отца.

— Пора вставать, уже утро. Нечего, нечего убегать, — отец протянул к нему руку и схватил за плечо. — Давай просыпайся, завтракать — и за дело. Я, что ли, за тебя буду учиться?

Андрей досадливо то ли простонал, то ли проныл что–то на одной скучной ноте и открыл глаза. Лес исчез, а отец остался:

— Я не уйду, пока ты не встанешь.

— Ну, сей–час… — Он сел на кровати.

— Давай–давай, ноги спускай.

— Ладно. — Он послушно поставил босые ступни на коврик.

— Умывайся и быстро на зарядку, Алена уже в ванной.

— Ладно, — отмахнулся он, вставая в полный рост.

В тот же миг отец улыбнулся и словно растаял. Он

опять остался один в своей комнате.

— Хоть бы раз, хоть бы раз, — бормотал он себе под нос, натягивая штаны, — хоть бы раз пришел по–на- стоящему. Уж лучше бы просто поставил будильник, чем так приходить. И вообще, кто дал ему право? Я ведь в его сны не влезаю и в мамины тоже. А он лезет. Весь кайф обломал на самом интересном месте. Когда еще такое увидишь, почти по–настоящему.

Отца он нашел в тренажерной. Подтянутый, стройный, в удобном спортивном костюме, с легким румянцем на щеках и влажным от пота лбом, тот поджидал сына, уже закончив серию утренних упражнений.

— Я думаю, тебе надо увеличить нагрузку на мышцы брюшного пресса, — заметил отец, критически осмотрев фигуру Андрея. — Когда ты в последний раз менял режим тренировок?

— В прошлый вторник.

— Значит, стоит увеличить интенсивность до ста тридцати килограммов в минуту.

2 Зак № 3945 о о

Он не стал спорить, вообще ничего не ответил, только послушно внес изменения в программу.

— Ждем тебя за столом, — напомнил отец напоследок и сразу исчез.

Андрей опустился в свое тренажерное кресло. «Значит, папа уже под душем. Не мог и вправду дождаться. И как это я ошибся? Сбили с толку капельки пота. Ну и ладно». Как всегда, он начал с разминки.

Завтракали и ужинали они почти всегда вместе. И всегда не более получаса. Но эти шестьдесят, поделенные между утром и вечером, минут Андрей не променял бы на все остальное время суток. Даже больше: чтобы растянуть завтрак и ужин, он отдал бы свое свободное время, даже игры и представления. И вовсе он не был обжорой. Сладкое, конечно, любил. Еще больше фрукты. Но вообще–то ничуть не больше других его сверстников, да и любого нормального человека. Но за столом они встречались все вместе. По крайней мере, так считал он. Они–то все думают по- другому, разве что мама иногда…

Ленка без энтузиазма ковырялась в тарелке. Просто отправляла подхваченные вилкой кусочки омлета в рот, торопливо глотала их, почти не пережевывая, — и уже новый кусок на вилке. При этом она легонько раскачивалась и качала головой, явно наслаждаясь каким–то новым клипом.