Ксения Сергеева - Провожатый

Люди с фонарями сновали по округе весь вечер, ночь и следующий день. Полицейская машина не отъезжала неделю. Ангел боялся шелохнуться, прячась в зарослях ивняка. Все-таки они находились в самом отдаленном углу имения. Уйти казалось слабостью, остаться — безрассудством. Не для гибели завел его сюда Бог. Для испытания? Холодными ночами Ангел пытался согреть пальцы, кутая их в пальтишко Полли, а однажды ушел в рассветный туман, забирая с собой тепло и легкий запах девочки как доказательство пройденного искуса.

Сэм вскрикнул, когда на голову ему рухнул толстый альбом, обтянутый телячьей кожей, все еще мягкой. Альбом шлепнулся на пол и раскрылся, обнажая листы, покрытые узким постоянно скользящим вверх почерком. Сэм присел, а светлячки сгрудились над страницей.

«Сегодня был очень хороший день. С утра мы с мамой поехали в Лондон. В дороге я так устала, что не хотела выходить из поезда, но потом мне очень захотелось все увидеть. Я редко бываю в городе, мама говорит, что там плохо пахнет, и нет нигде лучшего воздуха для маленькой леди, чем в нашем саду. Но мне нравится и в городе. Очень много красивых дам, у некоторых такие странные платья… Мама гордо проходит мимо них, а я очень хочу такие же яркие юбки, когда вырасту. Еще сегодня я подала монетки нищему. Он сидел у стены красивого дома такой несчастный. Святой отец, который обедает у нас по воскресеньям, говорит, чтобы мы всегда были милостивы к тем, кто несчастен. Я подала бродяге. Кажется, маме понравилось, что я так сделала. Она сказала: «Ты верно поступила, Полли». В следующий раз, когда мы поедем в город, я возьму побольше монет из копилки. Мне показалось, что тот нищий благословил меня взглядом…»

Сэм сглотнул. Он еще раз вдумчиво прочел запись. Дневник. Дневник его мамы. Сэм однажды слышал, как Хоппкинс рассказывал Перкинс о том, что молодая госпожа вела дневник. Еще дневники вели капитаны кораблей, они назывались «бортовой журнал», и там описывалось все, что произошло на судне за день. Его мама тоже была почти капитаном. Сэм тут же решил, что попросит у бабушки тетрадь, чтобы записывать все, что ему понравится или не понравится. Он погладил пожелтевший лист и перевернул страницу.

«Очень страшно. Тот человек очень напугал меня. Он словно вырос из тени кустов и смотрел на меня. Теперь я точно знаю, что это тот самый нищий, которому две недели назад я дала монетку. У него такие же страшные глаза. Когда я давала монетку, он не так смотрел, но глаза были точно такие же. Я побежала к дому, там слуги собирали осколки окна. Кто его разбил, до сих пор никто не знает, но на шум все сбежались, и я спряталась за Хоппкинса. Он спросил: «Что случилось, юная леди?», и я рассказала ему о страшном человеке. Хоппкинс тут же позвал маму, она куда-то звонила, приезжали какие-то люди и еще полицейские. Они обыскивали сад и долго не уезжали. Мама сказала, что они просто ищут мое любимое пальто, но я-то знаю, что они ищут не его, а того человека. Когда два полисмена завтракали на кухне, они рассказали Перкинс, что, скорее всего, именно этот человек убил много маленьких девочек, как я. И они все пели. Перкинс сложила руки на груди и качала головой, а другие слуги охали и удивлялись. Я убежала в комнату и долго там сидела. Мне очень жалко тех девочек…»

Сэм обомлел. Кто-то пытался обидеть его маму, когда она была совсем маленькой. Даже он, Сэм, знает, что обижать девочек — очень низкий поступок. Должно быть, тот нищий был злым, раз так обиделся на маму и тех, других, девочек. Сэм рассеянно листал альбом.

«Сегодня я случайно услышала разговор. Мама говорила с кем-то по телефону, и тон ее был очень обеспокоенным. Того человека, который год назад напал на меня, все еще не поймали и вряд ли когда-нибудь найдут. Мне стало не по себе. А вдруг он и сейчас наблюдает за мной? Я рассказала об этом маме за чаем. Она долго и сурово смотрела на меня, а потом сказала, что в этом доме я в полной безопасности, что дом защитит меня. Я сказала, что не смогу все время находиться здесь, а мама вздохнула и сказала, чтобы я была осторожной, даже если просто гуляю в саду…»

Следующая запись была короткой.

«Кто-то снял качели с дерева. Все так серьезно и печально смотрят на меня, что я не стала спрашивать, где они».

Сэм прочел несколько страниц, предваряющих историю. Каждая из них полностью была исписана: рассказы о новых учителях пения, о выступлениях, об уроках рисования и снах, обедах и погоде. Еще несколько страниц вперед.