Энтони Смит: Темный Кристалл

Джен сидел в одиночестве.

Больше всего он любил играть на своей флейте и представлять себе других Гельфлингов, привлеченных его музыкой и подползающих к нему сзади, в то время как он сидит у водопадов. Они бы улыбались, думая, что надежно спрятались от Джена за скалами. Прекратив играть на флейте, он быстро бы оборачивался, заметив их движение, а они обязаны были бы остаться с ним навсегда и жить в этой долине урРу.

Но это была всего лишь игра, в которую он играл сам с собой. Под водопадами находились зеленые прудики, в которых он плавал. Джен нырял глубоко к водорослям, затем очень медленно выплывал к поверхности, наблюдая за танцующими солнечными бликами, которые сияли и дробились, как раскаленные кусочки металла в колбах Алхимика урТиха. Обитатели прудов: желтые и коричневые Миррхьи, длинные, извивающиеся Крикиды бесстрашно следовали за ним. С того самого времени, как Джен оказался в долине урРу, он всегда плавал с ними в прудах. Он притворялся, что считает обитателей прудов, суши и воздуха своими друзьями. Они и на самом деле были его друзьями, только общаться с ними он не мог. На языке Гельфлингов могли говорить только урРу. Они общались с Дженом на его языке, потому что их язык был слишком труден для него. УрРу, несомненно, были настоящими друзьями, но Джену было трудно свыкнуться с этой мыслью, так как они были очень стары, медлительны, огромны и оторваны от каждодневной суеты.

Джен, прищурившись, смотрел на небо. Сегодня оно выглядело странно.

УрРу всегда были добры к нему. Правда, они никогда не кормили его той пищей, которую он хотел. Джен не помнил, что ели Гельфлинги; он мог только вспомнить свою мать, склонившуюся над его маленьким тельцем, словно тень, однако был убежден, что где-то есть пища, которая пришлась бы ему по вкусу. Когда Джен спрашивал об этом урРу, они отвечали, что его пища в долине не растет. Боясь, что он может отравиться, они запрещали ему есть понравившиеся ягоды.

— Мудрецы, — спрашивал Джен, (именно так можно было перевести название урРу: старые и мудрые) — ядовиты ли те ягоды пурпурного цвета? Что говорит вам ваш разум?

Они качали своими огромными морщинистыми головами с редкими седыми волосами, свисающими на уши.

— Разум существует не для узнавания, а для понимания, — следовал ответ. — Наша пища подходит тебе. Этого достаточно. Мы не знаем, что плохо для Гельфлингов. Ешь и набирайся сил.

УрРу любили его, и Джен знал это.

Там, за пределами долины, с ее скалами и прудами, полными каскадов брызг, с ее деревьями, ягодными кустами, цветами и травами, за внешним рядом Стоячих Камней, должно быть, думал он, место, где росла пища Гельфлингов; место, где когда-то жили Гельфлинги, где жил Джен с матерью и отцом. Ему казалось, что он может вспомнить свою жизнь среди других Гельфлингов. Куда же они все ушли?! Он постоянно спрашивал:

— Почему я не могу уйти из долины?

— Ты можешь заблудиться, — отвечали урРу.

— Кто-нибудь из вас мог бы пойти со мной.

— Нет, малыш, мы не можем оставить долину.

— Неужели никогда?

— Время еще не пришло.

— Когда же?

— Время еще не пришло.

— Я выберусь отсюда?

— Наступит день, — отвечали они, — наступит день, и ты выйдешь отсюда.

— Но когда?

Они поднимали свои старые морщинистые лица к небу, задумчиво смотрели туда и медленно уходили прочь.

Ох, какими же грустными казались Джену эти добрые усталые лица.

— Я мог бы взять с собой флейту, — предлагал он. — Все время, пока меня не будет в долине, я буду играть на флейте, и вы всегда сможете отыскать меня.

— Еще не время, малыш.

Так он жил в долине и играл на флейте. Флейта состояла из двух трубочек, и Джен научился играть на ней волшебные мелодии. УрРу поощряли его в этих занятиях. Он все время помнил себя с этой флейтой. Иногда Джену подпевал Хорист урСол. УрСол был прекрасным музыкантом. Пел он высоким чистым голосом, держа на ладони Джена. От его сильного голоса сотрясались скалы. И для того, чтобы можно было услышать флейту Джена, когда он аккомпанировал, урСол должен был петь с почти закрытым ртом. Он признался, что это тяжело.

Сегодня небо вызывало тревогу у Джена. Ветер менял направление. Это можно было определить по зыби на поверхности прудов. Он был разбужен раскатами грома, и хотя они раздавались далеко, небо громыхало целый день. В прудах волновались Крикиды. В то же время Джену показалось, что земля под ним движется. Он заметил что-то, похожее на искру, прошедшую по долине и кромкам скал.