Энтони Смит: Темный Кристалл

Император лежал в постели. Его темное, похожее на перезрелую сливу лицо выделялось на белой подушке. Скексисы знали, что оно предвещает. Взгляд был скучен, рассеян. Дыхание Императора застревало в длинной глотке, и рот его беспомощно раскрывался в поисках воздуха. Руки бесцельно блуждали по одеялу, пальцы судорожно дергались, словно пытались что-то схватить. В одной руке он слабо сжимал драгоценный скипетр, притягивавший девять пар жадных взглядов. Ни один из Скексисов не произнес ни слова, но все они предельно внимательно прислушивались к каждому звуку и движению. Ближе всех наготове встал Камергер.

Как только скипетр выкатился из слабой императорской руки и лег на одеяло у края кровати, Камергер рванулся вперед. Он протянул к нему когти. Удивленный Повелитель Гартимов тоже двинулся к скипетру. Он застыл, готовый кинуться в драку с Камергером.

Внезапно глаза Императора открылись и яростно засверкали. Шея дернулась на подушке, и челюсти, полные желтых клыков, подобно капкану щелкнули в дюйме от протянутой руки Камергера.

Камергер с достоинством, на которое был способен, убрал свои когти.

— Ваше Величество, — произнес он таким льстивым тоном, что вызвал у остальных отвращение, — я просто хотел вернуть в Вашу руку символ власти, где он и должен находиться. Было бы недостойно Вас позволить скипетру упасть на пол.

Повелитель Гартимов сдавленно засмеялся, однако достаточно громко, чтобы его могли услышать в другом конце коридора.

Злобный выпад Императора был последней вспышкой жизни, страстно посвященной злобе. Он откинулся на подушку и впал в кому. Хриплый шум в груди был единственным признаком жизни. Вскоре и он прекратился. Глаза его затянулись черной пленкой. За стенами замка затихли последние раскаты грома.

Украдкой оглянувшись, Камергер поймал такие же скрытые взгляды Повелителя Гартимов и Распорядителя ритуалов. Хорошо, теперь он знает. Их трое. Если только старая жестокая бессмыслица подтвердит врожденную последовательность Камергера, проблем не будет. Повелитель Гартимов, привыкший отдавать приказания, умел также пунктуально их исполнять. Что касается Распорядителя ритуалов, он не осмелится поставить под сомнение заповеди скончавшегося Императора, иначе потеряет весь свой авторитет, основанный на законах святости, предвидения и предопределенности. Будет состязание.

В отличие от трех соперников остальные шестеро Скексисов не сводили глаз с покойного Императора. Тело его разлагалось с поразительной быстротой — в нем уже не было души, могущей остановить процесс. В течение минуты или двух это было похоже на образование вулканической породы. Казалось, плоть его закипает, вздымается, чернеет, а затем трансформируется в скалу, которая моментально покрывается полыми расщелинами и гнойными пещерами. Вскоре он рассыпался на мелкие кусочки. В воздухе появилась пелена из кислой, серой пыли.

Ночь опустилась очень быстро. Глаза с трудом приникали к свету звезд и сиянию бледно-розовой луны. На время Земля погрузилась в чернильную темень. В такое время все живое умолкало.

Откуда-то из глубины замка поднимался торжественный напев. Это была погребальная песнь из трех частей, исполняемая хором рабов, стоящих на подмостках рядом с мавзолеем. Рабами Скексисов были люди из Стручкового народа, захваченные в плен, маленькие и простые. В нормальном состоянии их голоса звучали на высоких нотах. Однако некоторые из них были превращены Ученым в низкие регистры. Он в течение сотен лет экспериментировал на вырезании и имплантации голосовых связок. Сейчас чувствовалось — добился правильного сочетания частей, хотя у него не было музыкального слуха.

Повелитель рабов, считая, что сам обладает слухом, взял на себя ответственность за отбор и поставку образцов Ученому. Результаты экспериментов доводились до Скульптора, который руководил репетициями. Он производил дальнейший отбор, оставляя тех, кто ему понравился и, уничтожая остальных. Последнее слово оставалось за Распорядителем ритуалов, поскольку хор пел только во время исполнения ритуалов. Суровый судья, он шел через весь зал и отрывал голову певцу, который выбивался из ритма. Судя по тому, что это происходило не так уж и часто в последнее время, можно сделать вывод, что Ученый добился успехов в своих экспериментах.

В обязанности Хранителя свитков входило собрать останки Императора и сгустки жидкости со свободной мантии, лежащей на смертном ложе рядом со скипетром. Останки были завернуты в саван и помещены в черный гроб четырехугольной формы, на четырех сторонах которого были серебряные изображения треугольника, содержащего концентрические круги. Затем гроб был внесен в мавзолей Распорядителем ритуалов, Камергером и Повелителем Гартимов, каждый из них держался за угол. Остальные шесть Скексисов шли следом единой шеренгой: важной походкой — Повелитель рабов, хромающий Ученый, Казначей, заламывающий руки, Скульптор, одетый в переливчатые шелка и украшенные драгоценностями ткани, Обжора, вытирающий уголки рта, Хранитель свитков, прибывший позже всех.