Вероника Коссантели - Ископаемые

И врачи, и медсестры, и люди, которые знают свое дело.

– Никакой больницы. Никаких врачей, – сказал Ло. – Они задают слишком много вопросов. А теперь пошевеливайся, пока она не истекла кровью.

Я посмотрел на миссис Линд: ее кожа приобрела оттенок обезжиренного молока. Я послушался и взял чайник. Ло выбирал иголку.

– Ее нужно продезинфицировать, – сказал я. Однажды Гарри решила проткнуть себе ухо. Туда попали бактерии, и рана гноилась несколько дней.

– Нет нужды, – сказал Ло. Сняв крышку с флакона с аликорном, он посыпал содержимое на рану, будто солил картошку. – Против этой вещицы не устоят никакие бактерии.

– А что это? – спросил я.

– Измельченный рог единорога, – ответил Ло, слизывая с пальцев кристаллы.

– О-о, – протянул я. – И ты взял его у…

– Большого Найджела, – кивнул Ло. – Хотя без борьбы не обошлось. Ему не нравится, когда рог перетирают.

Я держался молодцом, пока Ло не взял в руки иглу. Она сверкнула у него между пальцев и вонзилась в кожу. Комната закружилась и поплыла, точки света заплясали перед глазами – меня накрыла волна дурноты.

– Думаю… – услышал я собственный голос, – думаю, мне лучше присесть.

Вид крови я переношу хорошо, а вот иглы, вонзающиеся в кожу, – нет.

Ло издал нетерпеливый возглас, затем чей-то голос поспешно произнес:

– Он сейчас упадет. Подставь ему стул…

По кафелю заскрипело дерево, и кто-то меня толкнул. Колени подкосились, и я рухнул спиной вниз в распростертые объятия кресла-качалки.

– Простите, – пробормотал я. – Это все… иглы. Через минуту я буду в порядке. Продолжайте без меня.

Просидев несколько минут с закрытыми глазами и вдыхая аромат дезинфицирующего средства, я почувствовал себя лучше. Физически лучше, но теперь мне стало неловко. Я встал.

– Э… простите. Мне уже лучше. Чем я могу помочь?

Ло работал быстро. Рану уже почти закрыл ряд необыкновенно опрятных стежков.

– Для начала попробуй снова не упасть. Я уже говорил – здесь не место для брезгливых и слабонервных.

– Не злись, Ло, – миссис Линд улыбнулась. – Джордж еще не привык к нам и к нашим поступкам.

– Будет лучше, если он к ним привыкнет, – сказал Ло. – И быстро. И не надо путаться под ногами – ты только мешаешь, – проворчал он. – Если хочешь чем-то помочь, иди и покорми уток.

Я с облегчением вздохнул. Маленьким я часто кормил уток на берегу реки вместе с бабушкой. Нужно просто бросать им хлеб. Легче легкого.

– Они проголодаются и прибегут, – сказала миссис Линд. – Просто позови их – Дональд и Джемайма, – потом брось вниз еду. Они не станут тебе докучать.

– Корм в корзине у задней двери, – добавил Ло, склонив голову над шитьем.

– Нет проблем, – радостно ответил я. – А где утки?

– А сам как думаешь? Поищи на пруду для уток. Пройди по огороду с овощами во фруктовый сад, затем сверни направо и спустись вниз по холму. Не промахнешься.

– Пруд? Это не там, где?.. – я посмотрел на руку миссис Линд. Хорошо еще, что ей не откусили всю ладонь. Кто мог обитать в пруду для уток и проделывать с людьми такое ?

– Все в порядке, – заверила она. – У него есть плавники и хвост – это какая-то разновидность ихтиозавра, полагаю. Он не вылезет из воды. Там внизу мутно и грязно. Можешь взять пару резиновых сапог.

– Только помни, – сказал Ло, поправляя шов. – Если решишь окунуться, я тебе ногу пришивать не буду.

За дверью стояли две корзины. В одной лежали куски блестящего сырого мяса, над которым жужжали мухи – оно навеяло на меня неприятные воспоминания об окровавленной руке миссис Линд. Другая корзина была наполнена кусочками хлеба. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какая корзина нужна уткам.

Я прошел через огород мимо сада с фруктовыми деревьями, пчелами и дикими цветами в высокой траве и свернул направо. Чужие резиновые сапоги были мне велики. Ступни скользили, идти было неудобно, но это не имело значения, поскольку впереди меня ждал пруд с утками.

– Дональд! Джемайма! – крикнул я и взмахнул корзиной.

Они проголодаются и прибегут .

Почему я не заметил в этой фразе предупреждения? Вероятно, потому что (можете считать меня тупицей) ожидал увидеть небольших птиц, которые крякают и ходят вразвалочку.

– Дональд, – снова позвал я. – Джема-а-а-айма!

«Утки» выскочили из зарослей деревьев. Они выглядели как помесь страуса и велоцираптора: ростом выше взрослого мужчины, с блестящими перьями и гигантскими загнутыми клювами, предназначенными как раз для того, чтобы порвать на части мое тело и раскрошить кости. Они не крякали, а гоготали, и не ходили вразвалочку, а скакали галопом на ярко-желтых лапах размером с пиццу.