Джеймс Крюс: Говорящая машина

Когда мышь кончила, профессор Розкам захлопал в ладоши, его примеру последовал Мартин и все Шайбли. Особенно громко захлопала Нанна, все время осторожно поглядывая на родителей.

Мышь Запятая отвесила всем льстивый поклон.

Мартин опять переключил Машину, и господин Шайбль, глава семьи, сказал в человеческий микрофон:

«Милая фрейлейн Запятая! К сожалению, я не умею говорить стихами. Но и в прозе сумею вас заверить, что с сегодняшнего дня мы с радостью будем считать вас нашей шестой девочкой! Принимаем вас в нашу семью! Нехорошо поступала до сих пор Нанна, скрывая от нас ваше милое общество!»

«Я же не могла знать, что вы любите мышей!» — крикнула Нанна.

«Да, теперь ты это знаешь!» — рассмеялась фрау Шайбль. Она приблизилась к мышке, протянула ей руку и та, вспрыгнув на ладонь, весело перебежала по руке на плечо.

В наилучшем настроении, обретя нового члена семьи, покинули Шайбли подвал и поднялись к себе на третий этаж.

Профессор Розкам закрыл за ними дверь и сказал Мартину: «День был чрезвычайно интересным!»

К сожалению, впереди их ожидало нечто еще более интересное. В полночь за дверью раздался оглушительный лай, и когда заспанный Мартин, одетый в пижаму, открыл дверь, в комнату влетел Аякс, вспрыгнул на стол перед Говорящей Машиной и требовательно посмотрел на мальчика.

Мартину не оставалось ничего другого, как включить Машину. Мартин узнал от собаки, что мясник Румкоп спятил (во всяком случае — по утверждению Аякса). Ибо Румкоп потребовал от пса, чтобы тот доказал свое послушание новыми штуками: ходил бы на задних лапах, прыгал через спинку кухонного стула и приносил ему по первому требованию ночные туфли. Пес был очень обязательным существом, но тут он решил, что хозяин зашел чересчур далеко. Он требовал немедленных переговоров с хозяином. С помощью Говорящей Машины.

С большим трудом удалось Мартину успокоить собаку, обещав ей устроить переговоры на следующий день. Когда мальчик, наконец, улегся в кровать, он услышал душераздирающий кошачий концерт под окнами спальни. Профессор Розкам тоже проснулся, зажег свет, открыл окно и в ужасе отпрянул назад. В окно, как сумасшедшая, влетела кошка Аглая. Она промчалась через всю спальню и остановилась перед дверью, ведущей к Говорящей Машине, отчаянно мяукая. Когда Розкам ее впустил и включил, зевая, Машину, Аглая сообщила, шипя и фыркая, что какой-то ловчий поймал ее знакомого кота. Необходимо что-то предпринять, и немедленно.

Пока Аглая возбужденно мяукала перед Машиной, в раскрытое окно влетели еще четыре котенка. Они беспрепятственно ворвались в квартиру и стали одновременно хныкать, ныть, брюзжать и орать в микрофон для животных. Измученный профессор все-таки понял, что они жаловались на ночного сторожа, который выгнал из подвала в холодную ночь трех кошек-сироток. «Надо сейчас же вернуть сироток в погреб!» — требовали котята.

Профессор Розкам поступил, как Мартин: он стал успокаивать кошек, как мог, и обещал им все уладить назавтра.

Но едва он улегся, как раздался резкий свист, разбудивший его и племянника. На этот раз перед ними предстало пятеро мышат, чья тетя — мышь Мицца — попалась в мышеловку. Тут терпение обоих мужчин лопнуло.

Они послали мышей к черту, тщательно закрыв все окна и двери, и нырнули в свои перины, закутавшись в них с головой.

Они и не подозревали, что одна из мышей, рассерженная суровым приемом, снова проникла в комнату через дырку в полу и вскарабкалась на Говорящую Машину.

И хотя мышь ничего не понимала в технике, она все же перегрызла зубами самое сердце Машины — так называемый координатор, сделанный из струн и палочек красного дерева.

На следующее утро перед дверью профессора собралась огромная толпа: квартиру осаждали кошки, собаки и газетные репортеры. Перед окнами щебетали стаи птиц, тоже стремившихся проникнуть к Говорящей Машине. Но… Говорящая Машина молчала — она не работала!

Профессор Розкам, который хотел быстренько испытать Машину перед завтраком, первым заметил неисправность. Каждый раз, когда он пускал ее в ход, изо всех репродукторов неслось нечто невообразимое, совершенно непонятное, какая-то тарабарщина на всех языках сразу: «Пиэшка ви ди фи брадала да зер гут невозможно пиайя оревуар мяу тирили тиктак медина аналогично!»