Игорь Маранин - Ночь проснувшихся памятников [СИ]

— О будущей мировой революции, товарищ! — заверил его Ульянов-тире-Ленин. — Но где же господин Пржевальский? Мне говорили, что он остепенился и больше не путешествует, а вот, нате вам — нет его на месте! Стоим тут на Марсовом поле с вами, а он, поди, уже на другом краю города.

И странный гражданин с двумя головами в руках торопливо засеменил дальше, даже не попрощавшись. Санька и спросить не успел о том, как же все-таки ему попасть обратно домой. Только и понял из разговора, что находится на Марсовом поле. А, значит, тут где-то рядом знаменитый Летний сад и речка Фонтанка. В памяти вдруг всплыла старая песенка, которую иногда напевала мама:

На Фонтанке… И Санька вдруг явственно ощутил, что если, кто ему и может помочь — так это Чижик-Пыжик. Странное ощущение. Ни на чем не основанное. Как говорил в таких случаях дядя Леша, интуиция. Санька огляделся по сторонам, заметил парк неподалеку от Марсового поля и направился туда. Но не успел сделать и десятка шагов, как вернулись сфинксы. Они пронеслись двумя огромными тенями мимо и устремились вдогонку Ульянову-тире-Ленину. Тот припустил еще быстрее, но куда ему было тягаться со стремительными тварями! Поняв это, Владимир Ильич резко затормозил, обернулся и, раскрутив каменную голову Энгельса, швырнул ее в пасть одному из чудищ. Вслед за ней последовала и голова Маркса. И пока сфинксы недоуменно ломали зубы о каменные головы классиков марксизма, Владимир Ильич скрылся в глубине питерских домов.

В Летнем саду было многолюдно. Вернее, многопамятно… нет, не так… многопамятниково! По аллеям гуляли дамы с кавалерами, бродили львы, какой-то гражданин в фуражке и с шарфом на шее предлагал купить у него стул, а у самой решетки пристроился царь Петр I, мастеря каменным топором каменную лодку. Санька даже растерялся в такой большой толпе, но тут же увидел свою недавнюю знакомую Волгу. Она приветливо улыбнулась и поманила его рукой.

— Сейчас Крылов выступать будет, — сообщила Волга. — Новые басни читать.

С кресла на большом постаменте, украшенном фигурами героев басен, встал тучный мужчина, строго посмотрел на притихших зрителей и объявил:

— Басня. Пока без названия.

Откашлялся и стал читать тихим голосом, глядя куда-то поверх голов.

Читал Крылов долго и с чувством, а едва закончил, как Летний сад утонул в шумных аплодисментах. Хлопали все. Даже львы неуклюже пытались бить лапой об лапу, а Петр I, оторвавшись от сооружения лодки, громко выкрикнул:

— Браво!

И только гражданин в фуражке и шарфе склонился к уху Саньки и негромко спросил:

— Мальчик, тебе не нужен стул из квартиры, где деньги лежат?

Санька с удивлением посмотрел на странного гражданина и отрицательно покачал головой. Тот со вздохом уселся на стул и посмотрел на восторженную толпу, продолжающую отбивать себе каменные ладони.

— Нет, это не Рио-де-Жанейро, — констатировал гражданин. — И даже не город Черноморск. Никто не хочет покупать стулья! Пойти, что ли, с горя напиться вместе с Чижиком-Пыжиком?

— А вы знаете, где он? — боясь спугнуть удачу, спросил Санька.

— Твоя правда, мальчик, — развел руками гражданин, — не знаю…

И, подхватив свой стул, грустно зашагал к выходу из Летнего сада.

— Между прочим, — раздался обиженный голос Википедии, — про Чижика-Пыжика мог бы и у меня спросить. Но отвечу я при одном условии! Если ты будешь долго-долго… долго-долго… очень долго извиняться!

И Саньке пришлось извиняться. Долго-долго. Целых три минуты.

Далеко идти не пришлось. Чижик-Пыжик прятался на отвесной стене набережной речки под названием Фонтанка. То есть там, где и должен был проживать согласно песне. Но с дороги его совершенно не было видно, и лишь перегнувшись через бетонный парапет, можно было заметить крошечную птичку.

— Здравствуйте! — поздоровался Санька. — Извините, что отрываю вас от дела, но мне очень-очень нужен ваш совет.

— Меня от дела? — меланхолично ответил Чижик-Пыжик. — Нет у меня никаких дел, кроме как пьянствовать изо дня в день. И кто придумал эту дурацкую песню? Ты не знаешь?

— Нет, — помотал головой Санька.

— Какая гадость эта каменная водка, — вздохнул Чижик-Пыжик, выпивая очередную стопку. — В горле комом встает и ни туда, ни сюда.