Игорь Маранин - Ночь проснувшихся памятников [СИ]

— И мы из пудостского камня! — добавил хвастун Волхов.

Санька неловко потоптался, не решаясь спросить о главном: как отсюда выбраться? Но Волга сама заметила колебания нового знакомого.

— Тебя что-то беспокоит, малыш? — участливо спросила она.

— Вы никогда не слышали о людях, которые… которые случайно попадают… то есть не засыпают в эту Ночь? — путано спросил мальчишка.

В ответ Волга успокаивающе погладила его огромной рукой по голове и сказала:

— Люди все спят, Александр. И проснутся только завтра утром. Не бойся ничего, гуляй по городу смело. Сегодня, кроме памятников, никого в городе нет.

Санька расстроено кивнул: утешила, нечего сказать. И, махнув на прощанье рукой, двинулся дальше. Через настоящую Неву на другой берег. Волга еще долго смотрела ему вслед, а Волхов даже не обернулся. Ну, конечно — он же из пудостского камня!

Неожиданно в ухе зажжужало, и невидимая девчонка, что сказала Саньке «пошли» в самом начале его пребывания в Петербурге, быстро затараторила:

— Пудостский камень добывается около поселка Пудость Гатчинского района Ленинградской области. Имеет свойства, которых нет у других отделочных материалов — меняет цвет в зависимости от освещения и погоды, принимая различные оттенки серого и желтовато-серого цвета.

— Эй! — позвал Санька. — Кто говорит?

— Википедия, — отозвалась девчонка.

— Какая еще Википедия? — удивился он. — А ну покажись!

Но в ответ в ухе раздалось только тихое девчоночье хихиканье. А потом стихло и оно. И как Санька не пытался заговорить с загадочной Википедией, она не отвечала ни на один вопрос.

На другом берегу, свесив в воду ноги, сидел бронзовый воин в древнем шлеме и тер свой меч песком и обломком кирпича. Воин как воин, таких в учебнике истории древнего мира полным-полно было. Римлянин, подумал Санька. И снова ошибся.

— Здравствуйте! — обратился он к воину. — Меня зовут Александр, а вас?

Бронзовый воин оторвался от меча и с любопытством уставился на мальчика.

— А мы, оказывается, тезки! — весело произнес он. — Меня тоже Александром зовут. Александр Васильевич Суворов, бывший русский полководец, а нынче памятник. Я еще при жизни своего прототипа задуман был!

— Я, кажется, тоже, — вздохнул Санька. — А для чего вы меч точите?

— Не точу, а чищу, — отозвался Суворов. — Птицы загадили… А оружие, юноша, нужно в чистоте содержать. Даже если оно всего лишь бронзовое.

Неожиданно он замолчал и приложил палец к губам. В наступившей тишине Санька отчетливо услышал какой-то непонятный шум. Сначала слабый и едва заметный, затем все громче и громче и вот, наконец, на набережной показались странные создания. Не звери и не люди, они стремительно неслись по мостовой.

— Сфинксы, — пояснил Суворов и снова принялся чистить оружие. — Чижика-Пыжика ищут… Сейчас поносятся-поносятся да отправятся Крузенштерну пакости делать. Так что пора мне на подмогу другу отправляться. Как русская пословица говорит? Сам погибай, а товарища выручай!

— А… — начал было Санька, но Суворов уже вскочил на ноги и стремительно направился по тому же мосту, по которому перешел Неву сам мальчишка. Легкий на подъем оказался этот Александр Васильевич Суворов, бывший русский полководец, а нынче памятник.

— Эй, Википедия! — вспомнил мальчишка. — А ты ничего мне не скажешь?

— Скажу! — отозвалась девчонка. — Памятник Суворову уникален тем, что стал первым крупным монументом, полностью выполненным русскими мастерами. Безо всякой иностранной помощи. Этому памятнику уже более двухсот лет. Правда, сфинксы значительно старше — им перевалило за три с половиной тысячи. Раньше они сторожили вход в храм фараона Аменхотепа III в Египте. Но во времена…

— Да я не про это! Я про то, как мне отсюда выбраться!

Но «не про это» Википедия разговаривать категорически отказалась.

Санька вздохнул и двинулся мимо суворовского постамента, туда, где находилось зеленое поле — нет-нет, не футбольное, а просто большой такой сквер — повернул направо и нос к носу столкнулся со странным гражданином, который вел под уздцы верблюда.

— Не подскажите, молодой человек, как мне пройти к Анне Андреевне Ахматовой? — спросил гражданин с верблюдом. — Говорят ее недавно поставили где-то на Шпалерной. Где это Шпалерная? Стыдно признаться, но я, столько путешествовавший при жизни, стал совершеннейшим постаментоседом.

— Я про Шпалерную не знаю, — развел руками Санька. — Скажите, а верблюд у вас настоящий?