Брюс Ковилл: Мой учитель светится в темноте

- Но все-таки что же происходит? - нервно спросил отец.

- Не знаю,- ответила Криблим, расстроенно помахивая своим длинным носом.- Такой тип поведения пуутов до сих пор нигде не описывался.

Это был самый длинный вечер в моей жизни.

- Вы должны понять, что завтра мы должны вернуться на «Нью-Джерси» и представить Совету наш последний отчет,- сказал Броксхольм, после того как мы вкратце поведали мисс Шварц и моему отцу о наших приключениях.

- У нас мало надежды, не так ли? - прошептал я.

- Больше, чем я ожидал,- лаконично ответил Броксхольм.

- Однако все же недостаточно,- добавила Криблим.- Справедливо это или нет, но сегодняшние события подтвердят худшие опасения Совета. Ваше недоверие к пришельцам выражается так сильно и в такой агрессивной форме, что я не вижу для вас никакой возможности вступить в Союз Планет.

- Что же тогда? - спросил Дункан.- Красная кнопка?

Криблим закрыла свой средний глаз.

- Я опасаюсь худшего,- тихо сказала она, неподвижно уложив свои волосы в знак глубокой печали.

Эту ночь я провел без сна. Даже если бы меня не мучила тревога за Сьюзен, я не смог бы заснуть. Меня угнетал ужасный факт: существование человечества близится к концу из-за того, что мы потерпели неудачу в своей миссии.

Частицей человечества был и мой отец, отдыхавший в соседней комнате. Возможно, он тоже не спал. Я не мог вынести мысли о том, что потеряю его теперь, когда мы наконец встретили друг друга.

Как много тайн еще оставались нераскрытыми! Что означало мое видение в Зале Совета незадолго до нашего отправления на Землю? И кстати, что означало то видение, которое промелькнуло в моем сознании в момент связи с мозгом Ху-Лана на «Нью-Джерси», когда Крок-Док исследовал мой мозг? Почему Ху-Лан был одет как учитель? Почему я «видел» его взрывающим телевизор в припадке безумной ярости? И почему он так испугался, когда я спросил его об этом, почему умолял никому не рассказывать?

Я уже решил было отправиться в его комнату и потребовать откровенных объяснений, когда услышал шепот Сьюзен:

«Питер? Питер, это ты?»

- Сьюзен? - Я сел на постели и огляделся. В комнате было пусто.

«Питер?» - повторила она.

Только теперь я осознал, что ее голос звучит у меня в голове.

«Я здесь!» - радостно подумал я, ощущая ту же связь, которую имел с Дунканом, когда аппарат Ху-Лана помог мне вступить с ним в телепатический контакт, пока он находился в силовом поле.

И Дункан тут же появился - во всяком случае, в моем сознании.

«Эй, я тоже тут!» - произнес он.

«Что происходит?» - спросила Сьюзен.

«Ты установила телепатический контакт с нами!» - ответил я.

«Мы думали, что ты умерла. Потом сотни пуутов собрались вместе и обволокли тебя. А теперь ты здесь, у меня в голове».

«У нас в головах»,- поправил Дункан.

Я ощутил облегчение Сьюзен, когда она подумала: «Значит, я не умерла?»

«Разумеется, нет!» - отозвался я.

«Но ты находишься внутри самого большого пуута в истории Вселенной»,- добавил Дункан.

На меня накатила волна паники, но в следующий момент я понял, что паника исходит от Сьюзен, чей разум был тесно связан с моим.

«Я не могу двигаться»,- подумала она.

Пытаясь мысленно успокоить ее, я почувствовал, как чей-то другой разум старается присоединиться к нам. Он боролся изо всех сил, словно ему мешала какая-то стена, которую он не мог преодолеть. Это был Ху-Лан. Я чувствовал его горечь и негодование из-за того, что он не может присоединиться к нашему «тройному» разуму. Его мысли доносились обрывками - что-то вроде «поздравления», «хорошо сделано» и «торжественный момент».

Я попробовал зацепить его сознание и присоединить его к нам, но он куда-то пропал.

«Дункан, помоги мне,- подумал я- Нам нужно вовлечь Ху-Лана в телепатический контакт. Мне нужно узнать у него кое-какие сведения».

«Я тоже могу помочь»,- заметила Сьюзен. Ей не понадобилось объяснять, что, работая вместе с нами, она не будет чувствовать себя такой испуганной и одинокой.

Внезапно я понял, что если захочу, то могу видеть, чувствовать, понимать все, имеющее отношение к Дункану или к Сьюзен. А они могли знать все, имеющее отношение ко мне.

Секретов не осталось. Наша любовь и наша ненависть стали явными. Каждая моя мысль, добрая или злая, благородная или низменная, оказалась доступной для них. Я стал потихоньку пятиться, страшась столь полного единения с ними, но Дункан удержал меня силой своего разума