Варвара Еналь - Пустыня Всадников

Даже тревогу в собственных глазах Мэши смогла увидеть. Тревогу и настороженность.

— Вас пропустят, не бойтесь. Ключи всегда срабатывают, — уверенно проговорила Мара, и створки ворот медленно поползли в стороны, открывая светлый яркий проход.

За старыми, обветшалыми стенами из желтых камней оказался залитый белым светом коридор. Такой же белый свет, как и в Хранилище Всадников в заброшенном городе. Небольшие шестигранные плиты на полу тоже слабо светились, и все это никак не вязалось с пустынной землей и одинокими скалами.

— Это что? — быстро спросил Люк, переступая порог и дотрагиваясь до кулона, спрятанного под рубашкой.

Мэй поняла, что и ее кулон странно нагрелся, и тепло от него передается телу пульсирующими толчками.

— То же, что и всегда. Перевалочный пункт связи. Заброшенный, конечно. Но все еще действующий. Жить в нем, по крайней мере, можно. Сейчас накрою на стол, проходите.

Мара прошла по залитому светом коридору мимо небольшой ниши, в которой темнела гладкая поверхность пульта из Живого металла, и остановилась чуть дальше, в полутемной комнате, в которой все удобства погибшей цивилизации и закончились.

Пол в комнате оказался кое-как сложенным из обломков больших гладких плит, кирпичная примитивная печка напоминала печи Всадников в Камлюках, а черная металлическая печная труба тянулась через всю комнату и выходила в прямоугольное оконное отверстие без стекол и рам.

— Отвар у меня горячий. Да и пироги с мясом тоже хороши. Садитесь и расскажите, почему это вы так долго не навещали бедную Мару, — затараторила старуха, принимаясь хозяйничать.

Посуды в ее убежище было полным-полно. Пузатый начищенный котел, из которого тянулся приятный и немного терпкий запах травяного отвара. Вдоль одной из стен находились столы с каменными гладкими столешницами, а над ними на железных крючках висело множество металлических блестящих кружек. А еще дальше, у входа в глубокую нишу, возвышался здоровенный шкаф с металлическими полками, на которых ровными, аккуратными горками громоздились свитки. Самые настоящие свитки в картонных, деревянных и металлических футлярах.

— Как долго мы у тебя не были? — невозмутимо поинтересовался Люк, наблюдая, как Мара разливает узорным металлическим черпаком отвар в расставленные на столе кружки.

Круглый каменный стол казался настолько гладким, что Мэши опасалась и в нем увидеть собственное отражение. Она осторожно опустилась на вытертый мех какого-то животного, светлый и мягкий, и принялась внимательно разглядывать хозяйку жилища.

А та казалась довольной и счастливой.

— Как долго? — переспросила она, поднимая на Люка глаза.

Пронзительно голубые глаза, которые показались Мэши странно знакомыми.

— Буймиш уходил в зенит раз сто, наверное, я точно не считала. Стара стала, вот потому и сбилась со счета. Все ждала, что вы прилетите и расскажете, как прошел ваш последний бой, сколько машин у вас на счету и скольких Всадников вы положили. Я говорю про Всадников из металла, про клятых роботов, Хамура им в голову. Вы же знаете, я обожаю ваши рассказы о битвах.

— Люди не живут больше ста Буймишей, — тихо пробормотала Мэши.

Но старуха Мара ее услышала. Уставилась удивленно и внимательно, моргнула. После медленно заговорила, отложив в сторону черпак.

— Я тебя что-то не помню. Таких светленьких девочек в отряде не было. Кто ты?

Мэши растерялась, но ей помог Люк.

— Ты не знаешь нас, Мара. Мы другие Всадники. Те, кого ты ждала, давно умерли, и дракон их погиб и возродился. Теперь это новый дракон и новые Всадники на нем. Понимаешь меня, Мара? Моя напарница права, люди не живут больше ста Буймишей. А ты живешь. Почему ты долго живешь, Мара?

Старуха шумно вздохнула, опустилась на шкуру и покачала головой. Все ее морщинистое коричневое лицо пришло в движение, темные брови сошлись у переносицы, и сожаление слишком явно проступило во всем облике хозяйки дома.

— Опять я все напутала. Стара слишком стала. Слишком стара уже Мара, ребятки. Очень стара. Живу вот себе и живу, хотя все, кого я знала, давно умерли. Отец мой был из Людей Неба. Понимаете? Понимаете. Вы должны это понимать. Отец мой был из Людей Неба, вот потому я живу и живу себе. Хотя мать моя и сводные сестры давно уже умерли. Очень давно они умерли, я сбилась со счета. Больше двухсот Буймишей прошло, как они умерли.

— То есть твой отец не из детей Эльси? — быстро спросил Люк.

— Мой отец был пилотом на летающей машине, — важно сказала Мара, — но это было так давно, что я не помню. Живу я долго, как и мой отец. Пришельцы ведь не умирают, вы должны это знать. Те, кто прилетел на нашу Эльси с другой планеты, не знают, что такое смерть. Вот так я пережила войну и всех людей здешнего поселения тоже пережила. Но вот память моя сделалась неживой. Мало что могу вспомнить. Но вас, ребятки, я помню. Вы всегда залетали ко мне раньше, пили мой отвар и ели мои пироги. С едой-то у меня всегда хорошо, продовольственные склады под поселением целехоньки.