Лев Квин - Было — не было

— Еще какая серая! — похвалил Гешка.

Он опустился на колени, сунул голову под крышку, стал оглаживать и ощупывать чемодан со всех сторон. Деревянный каркас! Ремни!..

Как раз то, что нужно!

Собственно, какая это встреча! Один человек идет себе, тихо-мирно, как все нормальные люди, несет кусок водосточной трубы, ничего плохого не подозревая, а другой злодейски крадется за ним по пятам. Улучит подходящий момент и как ошарашит.

— Гешка!

— Ох!

Гешка от неожиданности выронил свою ношу. Жестяная труба загремела по тротуару.

Перед ним стояла младшая сестренка, вреднющая, ехиднейшая Катька. Жидкие рыжие косички оттопырились в обе стороны, рот до ушей, хоть завязочки пришей, глаза сияют — довольна!

— Ага! Испугался! Испугался! — запрыгала на козий манер.

— Как дам! — Гешка замахнулся на нее. — А ну марш домой, рыжая кошка! — Он нагнулся за трубой.

Но Катька не тронулась с места — эта хитрющая девчонка отлично умела отличать пустую угрозу от настоящей опасности.

— А я знаю! А я знаю! — снова запрыгала она. — Ты трубу в том доме сломал — я видела!

Это была наглая ложь. Водосточная труба держалась на честном слове, и стоило Гешке стукнуть по ней кулаком, как она отвалилась сама собой. Но кому поверят: ему или Катьке?

Вот она уже выпалила, приплясывая, самое неприятное:

— А я маме скажу! А я маме скажу!

«Шпионка! Предательница! Доносчица!» — мысленно обругал ее Гешка, Но вслух обозвать не посмел: это лишь осложнило бы положение.

Нет, с Катькой надо иначе. Вот, например, секреты. Эта дрянь-девчонка обожает секреты. Секреты — ее слабое место.

Гешка сразу напустил на себя таинственный вид, прижал палец к губам:

— Тсс!

Катька еще не поверила, но уже заинтересовалась.

— Почему — тсс? — Она, невольно следуя его примеру, тоже перешла на шепот.

— Потому что люди могут услышать.

— А почему им нельзя?

— Потому что это тайна!

Теперь, когда было сказано «тайна», инициатива перешла к Гешке. Но надо еще уметь ею воспользоваться. Катька не просто вредная, она — опасно вредная, на ерунде ее не проведешь.

— Сказать, труба для чего?

— Ой, скажи, скажи!

Катька уже сгорала от любопытства, и он, закончив предварительную подготовку, шепнул:

— Понесу завтра в школу. Тогда наш класс выйдет на первое место по металлолому!

— А вот и врешь! А вот и врешь! — заверещала Катька на всю улицу.

Гешка сделал отчаянную попытку спасти положение:

— Хочешь, поклянусь?

— Все равно не поверю! Все равно не поверю! — торжествовала Катька. — Ты что Леньке в тот раз говорил? Не буду я с металлоломом возиться, говорил. Три консервные банки принес — и ладно, говорил. Есть у меня дела поважнее, говорил…

Слово в слово!

Сколько раз Гешка давал себе зарок ни о чем не говорить при ней с друзьями! Сидит в углу со своими бумажными куклами, спиной повернулась, вроде и не слушает, а у самой уши, словно звукоуловители.

Оставался только один выход.

— Ну, ладно. Это я, правда, соврал, — признался Гешка. — А вот теперь не совру. Знаешь, зачем труба? Иди сюда… Иди ближе, не бойся.

Он зашептал в подставленное ярко-пунцовое ухо. Зашептал чистую правду. Немыслимую! Невероятную!

Представьте себе: поверила! На бабушкин манер всплеснула руками:

— Батюшки! Как наши космонавты?

Теперь, когда удалось, Гешка сразу заважничал.

— Что космонавты! Они только вблизи шарика. А я… — Набрал воздуха в легкие. — «Биллионы километров, световые годы поглощались в стремительном темпе. Молниеносно пролетали мимо десятки галактик. Мчалось время, часы и столетия».

— Бульоны километров! — восторженно запрыгала Катька. — И я, и я тоже! Возьми меня с собой! Ну, Гешенька, ну, миленький!

— Посмотрю на твое поведение… Самое главное — маме чтобы ни слова! И сейчас же домой!..

Обнадеженная Катька перечить не стала, побежала вприпрыжку к дому. Гешка обождал, когда за ней захлопнется дверь, подошел, проверил, не подглядывает ли, и в несколько гигантских прыжков оказался у соседнего подъезда.

Словно влекла его туда неведомая сила!

Ни одна невероятная история не может обойтись без чудес.

В нашей истории чудо случилось именно там, в соседнем подъезде.

В Гешкином доме всего пять этажей. Пять этажей и чердак. Так считали строители. Так считали в жилуправлении. Так считали все жильцы.