Андрей Салов - Мой друг Плешнер

Скоро он уйдет обратно, дабы завершить свои дни под сенью древних богов. Время, отпущенное ему, истекает. Запомни, молодой кот, только ты сам творец собственной судьбы и от поступков зависит твоя дальнейшая участь.

Плешнер смолк, и более от него Тишка не услышал ни слова.

Стремительно промчалось лучезарное лето, сентябрь дохнул веянием осени, и едва первый золотистый лист коснулся порыжевшей и пожухлой травы, как старый кот исчез. И только Тимофей, разом повзрослевший, превратившийся в стройного молодого кота, знал, где он и какова его дальнейшая судьба.

Черный Морок

В тот далекий и памятный для молодого кота Тимошки день старый кот Плешнер навсегда покинул отчий дом, в котором он прожил долгие годы, где испытал короткие мгновения счастья, а подчас и горечь незаслуженных обид. Жизнь прошла, и Плешнер простился с ней, и простил всех, кто был с ним жесток и несправедлив. Мысленно, он попросил прощения у всех тех, с кем жесток и несправедлив был сам, кого он так незаслуженно обидел за годы своей сумбурной жизни, не зная ее смысла и просто плывя по ее течению. Он простил все и всех он распрощался с этим миром и ушел из него навсегда прочь, с тем, чтобы больше никогда не возвращаться обратно. Он покинул родные места ради земли обетованной, где его посетил душевный покой, где он примирился с миром и собой за долгие зимние дни, что провел в бесконечных размышлениях и медитации в самом чреве потаенной подземной обители. Он был отпущен оттуда совсем недавно, чтобы завершить свои мирские дела и вернуться обратно с чистой душой, сбросив с нее грехи прошлых ошибок, очистившись от презренной мирской шелухи. И он выполнил предначертанное ему судьбой и незримыми высшими силами, что пребывали неотлучно с ним в сокровенном подземном храме. Он очистился от мирской скверны и суеты, освободился от ее пороков и обольщений, он простил весь мир и испросил у него прощения. Он выполнил свою миссию и поэтому сейчас удалялся прочь, неторопливо, неспешно, неся в душе необычайную легкость, блаженную пустоту, которой он не испытывал никогда в жизни и которой готов был наслаждаться целую вечность.

Он покинул знакомый ему до самых мелочей поселок, где он провел детство, отрочество, зрелые годы, где к нему незримо подкралась старость. Время его истекло, настала пора умирать. Но он не страшился смерти, она манила его, влекла к себе, звуча в ушах серебристыми флейтами, и он, повинуясь волшебным звукам, стремился за ней, все дальше и дальше от хлопот и суеты опостылевшего мира.

Поселок уже давно позади, горы и ложбины, рощицы деревьев, усыпанные багряным и золотым ковром опавшей листвы, скрыли от его глаз последние признаки человеческого жилья. Остался только он один и музыка, звучащая в ушах и зовущая за собой. И он спешил за ней, не чувствуя усталости в лапах, не взирая на преграды встававшие на пути, смеясь над расстоянием отделяющим его от заветной цели. Вперед, только вперед и ничто не могло остановить его, заглушить звенящей в мозгу сверкающей мелодии.

Дневные часы пролетели, словно один миг, и незримо опустившаяся на мир тьма укутала все вокруг своим непроницаемым покрывалом из черноты и тишины, в предвкушении нового, еще более прекрасного дня. Серебристые флейты, до этого певшие в мозгу Плешнера и указывающие путь, неожиданно смолкли, словно испарившись вместе с последними лучами золотистого светила.

Кот замедлил свой бег, в нерешительности перешел на шаг, а затем и вовсе остановился. Нет, темнота ему, в отличие от людей, никогда не была помехой. Именно с этим временем суток у него, старого котяры, связано больше всего положительных воспоминаний, именно за эти, лишенные тепла и света часы, он больше всего и просил прощения в дни своей бесконечной медитации. Именно для того, чтобы очиститься от тьмы и максимально приблизиться к свету, он и был отпущен из подземного убежища. И сейчас, освободившись от липких объятий тьмы, он стремился обратно.

Тьма ему не помеха, он видит все также прекрасно, как и часом ранее, как и днем, в самый разгар лучезарного буйства золотого светила. Он не устал, его еще не очень старое и довольно-таки крепкое тело было готово прямо сейчас совершить еще один дальний поход. Но было одно «но"… Окрестные горы и долины похожи друг на друга словно близнецы-братья, и отдать предпочтение кому-либо из них котяра был не в состоянии. Святая обитель надежно хранила свои секреты, и не так-то просто было в нее попасть даже таким как он, очистившимся от скверны и приобщенным к тайному знанию. Серебристые флейты, его бесплотные проводники в мире одинаковых гор и долин, словно притомившись за долгий день, уснули, предоставив его самому себе до начала нового дня.