Алисе Виейра - Меч короля Афонсу

— Все новости — потом, сейчас только спать… — пробормотал Вашку, переворачиваясь на другой бок.

— Да просыпайтесь же!

Фернанду оторвал голову от подушки:

— Ты нашла мою коллекционную монету?

— За нами приехала тетя Леокадия? — сквозь сон спросила Мафалда.

— Уже изобрели пирожные со взбитыми сливками, берлинское печенье и миндальный торт?

Санша смеялась до упаду.

— Да придите вы в себя, лентяи! Смотрите, солнышко уже высоко!

— Ты ошибаешься, Саншинья! Это не солнце, это луна…

— Ох, вы верно съели в тюрьме что-то нехорошее, и у вас в голове помутилось.

Вашку подскочил:

— Съели? Кто-то говорит о еде? Я бы сейчас с удовольствием…

— Ага, проснулся! Теперь слушай!

— Ладно, давай, чего там у тебя?

— Мы уезжаем.

Тут все трое проснулись окончательно.

— Куда?!

— В Коимбру. Король объявил, что мы покидаем Аль-Ужбуну. Лучше бы, конечно, ехать в Гимарайнш. Я ужасно соскучилась по Ауровелиде. Ну да ладно, лишь бы не жить в этом противном городе, где столько опасностей, болезней и нечего есть.

— Ах, Санша, если бы ты знала, каким прекрасным станет этот город! — воскликнул Фернанду. — Какие здесь будут праздники!

— Между прочим, вторая моя новость — это как раз праздник. Прибыли бродячие актеры и будут показывать представление. Присутствовать разрешается всем.

— И нам?

— Конечно!

Вечером состоялось представление. Актеры весело разыгрывали сцены, где король Афонсу Энрикеш задавал трепку папскому посланнику, а потом назначал епископом чернокожего Сулеймана. Публика хохотала, его величество остался весьма доволен. Ребята тоже позабавились. Только одна мысль не давала им покоя: как быть с отъездом в Коимбру? Если они уйдут из Аль-Ужбуны, смогут ли когда-нибудь вернуться в Лиссабон?

Все готовились к отъезду. После представления настроение у придворных было отличное. Король сиял. Он то и дело хмыкал и повторял:

— Как я его, а? Знай наших!

Один дон Бибаш чувствовал себя неважно. Волнения последних дней поколебали его душевное равновесие, и он снова начал метаться по всем углам и закоулкам, высматривая там притаившегося графа, который, по мнению бедного помешанного, до сих пор лелеял коварный замысел схватить его и сварить живьем в кипящем масле. Мысль о скором отбытии в Коимбру была для шута единственным утешением.

А ребята, пошептавшись, решили остаться в Аль-Ужбуне.

— Лучше не рисковать. Здесь с нами случилось это странное происшествие, объяснение которому я пока не в силах найти, значит, здесь мы и должны оставаться, пока не вернемся обратно, в наше время, — авторитетно заявил Фернанду.

— Правильно. К тому же во время путешествия наследник вполне может окочуриться, и мы, конечно, окажемся виноватыми, — добавил Вашку.

— Жалко только, что мы с Саншей расстаемся. Почти все уходят… Как мы тут будем одни? — вздохнула Мафалда.

— Не говори глупости. Что же, по-твоему, все жители покидают город? И потом, Менду Соареш поручил нам присматривать за его домом. Мы будем получать за это жалованье. И дом, и работа — не на что жаловаться! Знаешь, что бы нам угрожало в такой ситуации через восемьсот тридцать четыре года? Перспектива стать безработными!

— Мы бы учились… — Фернанду сразу помрачнел, вспомнив о своих книгах, словарях, энциклопедиях, тетрадках и ручках.

Санше тоже было грустно.

— У меня в Коимбре совсем нет друзей. Я буду очень скучать. Одна надежда: королева опять закапризничает, топнет ножкой и Афонсу даст приказ ехать в Гимарайнш…

— Истеричка она… Еще королева называется. Ей ребенка вылечили, можно сказать, от смерти спасли, а она даже спасибо не сказала. Только и знает: «Ах, мое разбитое зеркало, ах, мой папочка Амадеу, ах, цивилизованная Савойя!» — пробурчал Вашку.

Надо сказать, король долго уговаривал ребят ехать вместе с ним. Конечно, будь они солдатами или слугами, ему стоило лишь приказать… Но с этими лучше добром, это он уже усвоил. И куплеты сочиняют, и сквозь тюремные стены проходят, и наследника полумертвого исцелили, и рассказывают такое, что дух захватывает…