Алисе Виейра - Меч короля Афонсу

Афонсу пытался вставить хоть слово, но королева так вопила, что ему оставалось только наглухо задвинуть забрало, чтобы не оглохнуть. Наконец ее величество сделала секундную паузу, которой и воспользовался его величество:

— Мафалда, выбирай слова, что о нас подумают эти чужеземцы?

— А мне какое дело, что они чужеземцы? Для меня все вы чужеземцы — и ты, и твои подданные. Я хочу уехать отсюда! И немедленно найди других лекарей, если не хочешь остаться без наследника!

Брат с сестрой молча наблюдали эту семейную сцену. Фернанду получил наконец возможность перевести дыхание. Забавно, когда у тебя на глазах скандалят король с королевой. Через восемьсот лет о таком нигде не напишут. На всех фотографиях в журналах монаршие особы, а также президенты и их супруги величественно улыбаются, хотя несколько минут назад они, может быть, осыпали друг друга страшными оскорблениями и требовали развода.

И тут Мафалду (нашу Мафалду) осенило:

— Слушай, — зашептала она на ухо Фернанду, — а что, если дать наследнику те таблетки, которые у Вашку? Он наверняка еще ни одной не проглотил.

— Ты что? Разве можно давать антибиотики такому маленькому?

— Во всяком случае, они не так опасны, как та гадость, которой травят бедняжку эти невежды. Нужно попробовать. И потом, это единственный способ вытащить Вашку из тюрьмы. Кажется, ты уже забыл о нем? Не сидеть же ему в этой яме все каникулы!

— Эй вы, о чем шепчетесь? Опять что-то задумали?

— Ваше величество, нам пришло в голову, что наш младший брат мог бы вылечить наследника.

— Наследника? Какой же он наследник, если вы сами только что уверяли меня, что ему суждено умереть, а королевство получит мой будущий сын Саншу? Или это все вранье?

— Никакого вранья! — обиделась Мафалда. — Все на свете знают — то есть через восемьсот лет будут знать, — что ваш сын Энрике умер в раннем детстве, но это вовсе не значит, что он должен умереть прямо сейчас. Во всяком случае, нужно сделать все, чтобы он пожил еще хотя бы несколько лет.

— Несколько лет или несколько месяцев, этого мы знать не можем, — вмешался Фернанду, — но попробовать стоит. Скажу вам откровенно: ваш сын Энрике должен быть от природы очень крепким ребенком, раз он до сих пор выдерживает все эти издевательства. У вас не врачи, а какие-то варвары!

Афонсу Энрикеш задумался. Он и сам не особенно доверял своим лекарям, но что поделаешь, других у него не было.

— А чем ваш младший брат может помочь Энрике? Сказочку рассказать?

— Мы не только сказочки знаем. А у нашего брата есть одно лекарство, которым можно вылечить принца.

Король колебался. Если он согласится, лекари разозлятся и еще, не дай бог, захотят отомстить: придумают какой-нибудь яд и отравят его во сне. А-а, ведь эти двое уверяли его, что он будет жить много лет! В конце концов, кто здесь король? Он что, не имеет права приказывать своим лекарям?

Афонсу хлопнул в ладоши, и появился паж.

— Поди приведи третьего узника. И побыстрее, слышишь?

— Слушаюсь, сеньор, — ответил паж, а про себя подумал: «Ходишь и ходишь… Неужели нельзя было вызвать всех сразу?»

— А я тебе говорю, это был оборотень. Ты вообще в этом ничего не понимаешь. И потом, ты небось спал, когда на тебя напали, а я все видел, вот этими самыми глазами, чтоб им лопнуть!.. Нет, лучше не надо.

Плетясь за пажом, Гонсалу-Колбаса хриплым шепотом объяснял Мартину Афонсу, что с ними случилось. Тот только мотал головой и твердил:

— Я только птичек помню. Ох, батюшки, сроду у меня в башке так не чирикало!

Но Колбаса отнесся к истории с птичками скептически:

— Да какие там птички! Оборотень, и все тут. Карабкаюсь я по холму и тут чую: паленым воняет. А вокруг — тишина. Мертвая тишина. Не такая, как всегда, когда ты чистишь меч и слова из тебя не выдавишь, — нет, я сразу понял: что-то неладно. Почему — не могу тебе сказать, просто нутром почувствовал. Вроде того, что с моим братом бывает перед припадком… И тут я вижу оборотня: ростом с дерево, сзади хвост и рычит. Хотел я поговорить с ним по-хорошему, да куда там! Набросился на меня, бешеный какой-то! Пришлось драться. Я ведь тоже не промах. Бой был такой, что тебе и не снилось. Ты все похваляешься, что отправил на тот свет столько мавров, что и не сосчитать, а вот попробовал бы сладить с оборотнем! Да с ним ни один смертный не сладит! Не пристало мне самого себя хвалить, но вел я себя геройски! Бриоланжа могла бы мной гордиться. Да, я был побежден, но не отступил. Я упал на землю, но успел увидеть, как это чудище удирает вниз по холму. А потом р-раз! — и испарилось, все равно что лужа под солнцем. Сперва такое облачко в воздухе, потом оно стало светлее, светлее и совсем пропало. Тогда я и отключился.