Владимир Малов - Поваровка под колпаком

Высоко-высоко в небе, явно выше невидимого колпака, накрывшего дачный поселок и его окрестности, пронеслась яркая вспышка. Пронеслась и исчезла, а когда разведчики-земляне, проводив ее изумленными взглядами, снова обернулись к кентаврам, тех уже не было.

Опять красовались на поляне две оранжевые палатки. А рядом с ними шестеро бородатых туристов наслаждались отдыхом на лоне природы.

Запас кислородной смеси подходил к концу, пора было возвращаться. Костя с Петром, бросив последний взгляд на пришельцев, все еще прилежно изображавших из себя туристов, двинулись в обратный путь.

Под тяжестью бетонированных плащей-накидок оба уже заметно подустали, идти становилось все трудней.

Но если на поляне с оранжевыми палатками ничего больше не менялось, то по возвращении в дачный поселок двух разведчиков ожидало много поразительных неожиданностей.

Казалось, кто-то специально подхлестнул ход событий, и ситуации стали быстро меняться.

Прежде всего оказалось, что хоть на улицах Поваровки все оставалось по-прежнему, но окаменевшего Степана Алексеевича возле дома нобелевского лауреата уже не было.

Чуть позже Костя и Петр выяснили, что Лаэрту-второму в конце концов пришла здравая мысль отрядить за директором школы робота Ивана Ивановича, которому любое излучение было нипочем. Робот благополучно доставил его в подвал лабораторию, где директор стал быстро возвращаться к жизни.

И теперь Степан Алексеевич, слегка побледневший от пережитого, сидел на стуле и пил чай со смородиновым вареньем.

За ним заботливо ухаживали Верочка-первая и Верочка-вторая.

– Степан Алексеевич! – потрясенно выговорил Петр, сбрасывая на пол опостылевшую одежду, пропитанную бетоном. – С вами все в порядке?

Директор школы вздрогнул и затравленно огляделся по сторонам. Костя сообразил, что они все еще невидимы и неслышимы, однако Петина накидка, потеряв контакт с его телом, мигом проявилась на полу у ног Степана Алексеевича, и такая неожиданность тяжело подействовала на человека, и так немало пережившего.

К счастью, Бренк уже понял по движению люка, открывшегося и вновь быстро закрывшегося, что разведчики вернулись, и тут же снял с них ЭКН.

– Костя, Петр, – слабым голосом произнес Степан Алексеевич и дрогнувшей рукой снова взялся за стакан с чаем.

– Степан Алексеевич, как вы? – участливо спросил Костя.

– Ничего, – нервно ответил директор, – сейчас уже ничего.

– А что же с вами было? Что вы чувствовали?

– Не знаю, – ответил Степан Алексеевич. – Помню, что в голове стало как-то туманно. А потом было такое такое чувство, будто кто-то что-то высасывает из меня пылесосом.

– Из вас?! – потрясенно вымолвил Костя.

– Из моей головы, – уточнил Степан Алексеевич. – А потом я оказался здесь, в лаборатории Лаэрта Анатольевича. Теперь постепенно все проходит.

Костя, пораженный, призадумался, понять он ничего не мог. Петр же тем временем докладывал Александре Михайловне о результатах разведки:

– А потом в небе промелькнула какая-то яркая вспышка, – говорил он, и кентавры опять стали выглядеть, как обыкновенные туристы…

– Это мы знаем, – рассеянно отозвалась доктор педагогических наук, мы ничего не выпускаем из наблюдения.

В лаборатории тоже кое-что изменилось: Александра Михайловна теперь сама сидела за пультом монитора. Как и следовало ожидать, она решила взять на себя управление мини-телекамерами и наверняка без особого труда освоила такую премудрость.

А лауреат нобелевской премии теперь стоял рядом с ней в позе секретаря-референта и судя по всему ничего не имел против того, что Александра Михайловна взяла на себя руководство полностью и окончательно.

– У нас тут, знаете ли, много чего произошло, пока вы отсутствовали, – продолжила Петина бабушка. – И кое-что для нас прояснилось.

– Да, – припомнил Петр, – вот что еще было удивительного. Под этой непонятной решетчатой конструкцией на поляне кентавров мы видели две маленькие статуэтки. И одна из них знаешь, кого изображала? Нашего Степана Алексеевича.

– Меня? – слабо удивился директор.

– А вот это уже интересно, – хладнокровно сказала Александра Михайловна. – На мониторе такого не разглядишь, слишком мелкое изображение. Может, Огл чего знает? Лаэрт Анатольевич, будьте добры, соедините меня еще раз с Оглом.

Костя и Петр недоуменно переглянулись.

Кто такой этот Огл? Еще какой-нибудь член-корр, друг Лаэрта?