Улисс Мур - Ледяная страна

— Правда?

— Точно. Уж поверь мне!

— Ну конечно, старик.

Блэк шумно зевнул, потом крепко хлопнул Джейсона по плечу:

— Хорошая работа, парень! Гениальная, я бы сказал. Нам такое никогда не удавалось.

— Ты о чём? Не понял, извини.

Вместо ответа Блэк подмигнул ему и отошёл в сторону.

Тут к Джейсону приблизилась Анита.

Увидев перед собой девочку из Венеции, Джейсон страшно удивился. Чёрные волосы Аниты шевелил вечерний ветер, а её тёмные глаза стали при свете заката янтарными.

— Ох, привет… — произнёс он, слегка покраснев.

— Больше никогда так не делай, Кавенант, — произнесла она, с упрёком глядя на него.

Джейсон смущённо улыбнулся:

— Ты права, что сердишься. У меня…

Анита коснулась пальцем кончика его носа.

— У тебя нет извинений! — с улыбкой завершила она его мысль.

Господин Блум усмехнулся. Он не слышал, о чём говорят Анита и Джейсон, однако увидел, как его дочь взяла руку Джейсона и порывисто сжала её.

Стоящий рядом с господином Блумом барон Войнич заметил:

— Сердцу не прикажешь.

Статуя рыбачки лежала на боку. Кто-то, видимо, второпях задел её, и она упала. Голова откололась от туловища.

Нестор с необычайной заботой поднял статую и хотел поставить на место. От этого усилия ему стало трудно дышать.

Возле дома всё ещё толпились горожане, которые обсуждали события долгого дня и, пользуясь случаем, осматривали виллу «Арго», которую редко кому удавалось увидеть так близко.

«Бархатные ручки» между тем погрузил на платформу автомобиля техпомощи и немецкую малолитражку доктора Боуэна, и красный мотоцикл «Августа», который недавно был припаркован на дороге у моря, после чего все любопытные ещё долго обсуждали, каким образом нашлись эти машины.

О том, что стало с доктором, Нестор узнал от Аниты, когда проснулся в городской клинике. Но по большому счёту его это мало интересовало.

Во всей этой истории и во всём, что он утратил, оказавшись в ловушке Боуэна, старого садовника волновало только одно: Пенелопа ещё жива.

Она находилась где-то далеко и просто забыла дорогу домой.

Так сказали мудрецы, чьи слова донеслись сюда благодаря записной книжке Мориса Моро.

Слова мудрецов… или фантазия Джейсона? Трудно сказать, что именно на самом деле.

Вообще-то могло быть и то, и другое. Ведь известно, что мудрость и фантазия нередко ходят об руку.

Поднимая статую рыбачки, Нестор заметил приклеенный к её основанию небольшой листок. Это оказались стихи, записанные когда-то Пенелопой.

Четверостишие обрывалось.

— Опустошить моё сердце, — закончил его Нестор, извлекая из далёкого уголка памяти последнюю строку короткого стихотворения.

Где и когда они сочинили его? По какому случаю и во время какого из множества своих путешествий? Этого он не помнил. Слишком много времени прошло с тех пор, как они с женой сочинили эти стихи… В его памяти всплыло горестное письмо Пенелопы и всё, что затем случилось.

Который раз задавался он вопросом, где она может находиться в эту минуту. Джейсон не спросил об этом мудрецов. А если и спросил, ответ застрял на страницах записной книжки Мориса Моро.

Но куда бы ни ушла Пенелопа, Нестор решил, что больше не позволит ей бродить одной. Слишком долго длился обман про то, будто бы она упала с утёса.

— Мне очень жаль, что сгорел ваш дом, — услышал Нестор за спиной.

Обернувшись, он увидел госпожу Кавенант. Старый садовник с трудом поднялся. Усилие отозвалось сильной болью в ноге.

— Не беспокойтесь, — ответил он. — Это ведь не настоящий мой дом.

— Мы можем построить вам новый, — продолжала женщина дрожащим от волнения голосом. — Даже если ваши вещи теперь… пропали.

— О, там не было ничего важного, — солгал садовник. В огне погибли многие воспоминания и книги, которых нигде больше не найти: «Словарь забытых слов», «Учебник Воображаемых мест», «Обстоятельный каталог Несуществующих книг» и, естественно, «Алфавитная инвентарная опись Невообразимых вещей», а также «Учебник фантастической ботаники». — Впрочем, это ведь только вещи… А вещи всегда можно купить, — заключил он.

— Согласна с вами, Нестор.

— В самом деле, не беспокойтесь.

Госпожа Кавенант услышала, что кто-то зовёт её, извинилась и поспешила уйти, отчасти также из-за желания избежать продолжения разговора.

Садовник стоял, держа голову рыбачки в руках. Попытался было приставить её к статуе, соображая, как закрепить. Но в конце концов отказался от этой мысли и опустил каменную голову на стол. Есть ли смысл всегда что-то поправлять, надеясь, что ничто никогда не изменится?