Улисс Мур - Ледяная страна

Мрак под мостом, казалось, трепетал.

Пламя, исходившее из кончика зонта, постепенно угасало.

— Так это вы убили её… Пенелопу! — с ужасом догадалась Джулия, вспомнив, что именно доктор обнаружил следы крови на скале и сообщил Улиссу Муру, что его жена мертва.

— Я никого не убивал! — возмутился доктор Боуэн, но по лицу его не удавалось понять, правду он говорит или лжёт.

— На кого работаете, Боуэн? — вдруг обратился к нему Маляруис Войнич. — Ваша ненависть к семье Мур и к этой истории с дверями представляется слишком сильной, чтобы её можно было объяснить только трудным детством.

— Я ни на кого не работаю!

— А может, кто-то попросил вас собрать для него ключи? Вам хорошо платят за то, что делаете?

— Повторяю, я ни на кого не работаю! Я только хочу раз и навсегда уничтожить Двери времени и всё, что с ними связано.

— Ну предположим, вы уничтожили их… А потом? Что потом станете делать, господин Боуэн? — с искренним любопытством поинтересовался Войнич.

Доктор в растерянности посмотрел на него.

— Потом… разбужу жену, и… мы уедем навсегда из этого проклятого места.

— Другими словами, вы плохо представляете, что станете делать после того, как сожжёте виллу «Арго».

— Ну, не знаю… В самом деле не знаю. — Боуэн опять покачал головой. — Не понимаю, к чему вы клоните.

— Позвольте задать вам последний вопрос, доктор Боуэн? — поизнёс Войнич с неослабевающим любопытством. — Имея вот этот ключ, который носите на груди, и зная про все эти двери, вам ни разу не захотелось взглянуть, что там, за ними, по другую сторону порога? — И не дожидаясь ответа, продолжал: — Думаю, не захотелось. А скажите, не сочиняете ли вы случайно что-нибудь, кроме рецептов? Я имею в виду, стихи, рассказы, романы? Или может, рисуете? Играете на каком-нибудь музыкальном инструменте? Есть ли у вас друзья? А домашние животные? Любите ли свою жену? Ничего этого в вашей жизни нет, верно? Я так и думал. Но тогда объясните мне, зачем вам ключ, который открывает все Двери времени, если время нисколько не интересует вас?

— Оставьте свои пустые разговоры, Войнич! — сердито вскричал доктор Боуэн. — Я ничем не отличаюсь от вас!

— Не скажите… — проговорил главарь поджигателей и, быстро сняв ружьё для подводной охоты с плеча Джулии, направил его вверх.

Пуф!

Гарпун с острым наконечником пронзил аэростат Питера Дедалуса, и из него с шипением стал вырываться газ. В одно мгновение воздушный шар сморщился над головой доктора, который в недоумении поднял на него глаза, не понимая, что произошло.

При этом он опустил пистолет, а Рик отбросил зонт-огнемёт, который покатился по мосту и погас.

Всё погрузилось во мрак.

Послышались какая-то возня и приглушённые голоса.

Потом прозвучал выстрел, заставив всех замереть на месте. Мгновение спустя Войнич зажёг пламя на кончике своего зонта.

Доктор Боуэн отшатнулся.

На лице его читалось изумление, как у ребёнка, который не верит в историю, которую только что услышал.

— Вы… вы… — заговорил он, и покачнувшись, ухватился за верёвку от воздушного шара, которая обвивала его ступни, словно живая змея.

В следующее мгновение тень аэростата скользнула за его спиной. Под тяжестью корзины летательный аппарат со сдувшейся оболочкой рухнул в пропасть.

Маляриус Войнич погасил пламя.

Крайнее удивление на лице Боуэна — это последнее, что увидели ребята. Потом в темноте послышался глухой удар — что-то стукнулось об ограждение моста и упало с него.

Главарь поджигателей вновь зажёг пламя на кончике своего зонта.

— Очень хорошо, — спокойно произнёс он. — Ну что, продолжим теперь наш путь к вашей «Метис»?

Мудрец привёл Джейсона на главную площадь Агарти и тут же, усадив прямо посреди площади за стол, предложил ему миску горячего супа.

И сообщил:

— Меня зовут Мэллори.

Потом, когда Джейсон подкрепился, они отправились по Городу Мудрецов дальше. Улицы здесь обогревались — под тротуарами текла горячая вода. Там и тут виднелись красивые, величественные арки, люди, встречавшиеся на пути, выглядели спокойными, но все почему-то молчали. Здесь вообще не слышно было ничего, казалось, город погружён в вату: ни громких разговоров, ни призывов торговцев, ни каких-либо других неприятных шумов или звуков.