Лаура Гилман: Пришельцы

Разговор практикантов состоял из выражений: «я ему и сказала», «слушаю тебя» и «как ты считаешь, он справится с контрольной по устному счету».

— Продолжим разговор в пещере с летучими мышами, — тихо проговорила Баффи, неприязненно глядя на студентов.

Они еще не были учителями, но собирались ими стать.

В сравнении с ними ночной преследователь казался почти нормальным.

На улице шел дождь. Дневной свет, толком не разгоревшись, снова потух. По темному небу проносились тучи. Но мерзкому созданию погодные условия не были помехой. Его глаза после тысячелетий жизни в пещерах предпочитали темноту, но охотиться оно могло и днем. В данный момент оно неподвижно стояло за стеной огромного здания. Мокрые волосы висели сосульками, чудовище вдыхало холодный влажный воздух, оглядываясь в сумрачной дымке. Оно прекрасно видело и в темноте.

Ему нравился дождь. Дождинки сладкие, холодные, приятно капают на кожу. Мокрая трава приятно холодит ступни. Тварь хихикнула от удовольствия.

Хорошее место этот город, полный жизни. Замечательной, здоровой человеческой жизни, которая только и дожидается, когда он придет и возьмет ее…

Нет, надо подождать. Очень хочется начать охоту Прямо сегодня, ведь он так голоден. Можно схватить первую жертву и по капельке выпить ее жизненную силу… Но нет, не сейчас.

— Нет, нет, — сказала Ива и оглянулась на остальных, словно спрашивая, правильно ли поступила.

Разговор практикантов состоял из выражений: «я ему и сказала», «слушаю тебя» и «как ты считаешь, он справится с контрольной по устному счету».

— Продолжим разговор в пещере с летучими мышами, — тихо проговорила Баффи, неприязненно глядя на студентов.

Они еще не были учителями, но собирались ими стать.

В сравнении с ними ночной преследователь казался почти нормальным.

На улице шел дождь. Дневной свет, толком не разгоревшись, снова потух. По темному небу проносились тучи. Но мерзкому созданию погодные условия не были помехой. Его глаза после тысячелетий жизни в пещерах предпочитали темноту, но охотиться оно могло и днем. В данный момент оно неподвижно стояло за стеной огромного здания. Мокрые волосы висели сосульками, чудовище вдыхало холодный влажный воздух, оглядываясь в сумрачной дымке. Оно прекрасно видело и в темноте.

Ему нравился дождь. Дождинки сладкие, холодные, приятно капают на кожу. Мокрая трава приятно холодит ступни. Тварь хихикнула от удовольствия.

Хорошее место этот город, полный жизни. Замечательной, здоровой человеческой жизни, которая только и дожидается, когда он придет и возьмет ее…

Нет, надо подождать. Очень хочется начать охоту Прямо сегодня, ведь он так голоден. Можно схватить первую жертву и по капельке выпить ее жизненную силу… Но нет, не сейчас.

Намного важнее изловить одно человеческое существо, которое отличается от остальных. Девочка, которая крадется через темноту, — от нее исходит сверхъестественный свет, и она совсем ничего не боится.

Она сейчас в пещере из кирпичей и металла. Но она же не останется там навсегда. Нет, не навсегда…

Тихо хихикая, существо уселось ждать.

Ждать, а потом — охотиться. Вся жизнь — охота.

Есть нечто привлекательное в посещении запретных мест. Итан Райан знал, что в мире есть места, где ему совсем не рады. Но он любил такие места, и больше всего городок Саннидейл.

Итан с удовольствием вдохнул холодный, немного влажный утренний воздух. Лучи солнца, поднимавшегося из-за холмов, быстро уничтожали остатки вчерашнего дождя. Итану хотелось сразу пойти прямо в высшую школу Саннидейла. Ему нравилось дразнить маленькую Истребительницу.

Он хорошо повеселится несколько дней, а потом поедет в Лос-Анджелес. Итан любил создавать проблемы своему старинному приятелю Руперту.

Он сладко потянулся и повернулся к взятой напрокат машине. Вдруг он замер. Ему показалось, что в поле его бокового зрения мелькнуло нечто… на самом краю дороги. Шестое чувство подсказало ему, что это было такое, и Итан расплылся в довольной Улыбке.

— Ну-ну, — сказал он себе вслух, — очень интересно…

Биология не входила в число любимых предметов Ивы Розенберг. Сегодня, например, они изучали строение поперечного и продольного разрезов стебля полевой ромашки.

Вдруг Ива услышала шепот за спиной:

— Как ты думаешь, если мы сейчас всем классом повернемся налево и начнем смотреть на ту стену, она это тоже запишет?

Под «ней» подразумевалась практикантка Шейла. Фамилию Ива не запомнила. Практикантка сидела недалеко от Ивы и делала какие-то пометки.