Елена Ленковская - Две кругосветки

Череп вдруг щёлкнул суставом и откинул нижнюю челюсть, будто что-то хотел поведать Робертсу. Хронодайвер ухмыльнулся и энергично стукнул по ней ладонью. Череп послушно захлопнул разинутый рот. Робертс хмыкнул, покачал головой и, отчего-то раздумав вплавь догонять ушедший баркас, отправился восвояси.

А в это время Крузенштерн выбрался наконец, в гости к Лисянскому — примерно через час после этого странного происшествия с так и не купленной свиньёй. Разумеется, Иван Фёдорович покинул «Надежду» не прежде, чем убедился в том, что король Тапега, уставший, наконец, крутиться перед большим зеркалом в капитанской каюте, был благополучно доставлен на берег в корабельной шлюпке.

Не успел Крузенштерн подняться на борт «Невы», как ему доложили — островитяне пришли в возмущение и вооружились: разнёсся слух, будто Тапега взят европейцами под стражу.

— Что за ерунда! — Крузенштерн не знал, что и думать. — Никто и не собирался его арестовывать. Он давно уже дома! — обратился он к Лисянскому. Тот смолчал. Глядя на баркас, посланный с утра за водой и теперь приближающийся к шлюпу, он пытался понять, все ли люди целы.

— Докладывайте! — кратко распорядился Крузенштерн, когда вновь прибывшие моряки появились, наконец, на палубе. Одного взгляда на взволнованного мичмана и взбудораженных матросов ему было достаточно, чтобы понять — там тоже что-то случилось.

Мичман пустился в объяснения, что команда едва избежала стычки с аборигенами, но благодаря вмешательству Робертса удалось избежать кровопролития.

Робертс, слушая доклад вполуха, насмешливо поглядывал на юнгу, скалящего зубы в кадку с водой: Раевский внимательно вглядывался в своё отражение, видимо, пытаясь понять, сохранила ли его обворожительная улыбка свою прежнюю привлекательность.

Когда Крузенштерн выразил англичанину свою благодарность, тот поклонился и скромно заметил:

— Мне это ничего не стоило, господин капитан. — А вот ваш юнга потерял на этом свой зуб, — улыбнулся он, а затем добавил, уже совершенно серьёзно: — Так он заплатил за драгоценное для всех мгновение.

— Это ничего. Скоро новый вырастет, — пробормотал юнга, смутившись.

Крузенштерн, хмуро дослушав короткий рассказ о стычке, молча пожал юнге руку.

В бухте стало тихо. Туземцы, по обыкновению дни напролёт стайками плававшие вокруг кораблей, словно испарились. Это, конечно, был плохой признак.

— Слава богу, пока все живы, — думал капитан «Надежды», оглядывая обезлюдевшую Таиохае. — Вот только нужно поскорее разобраться с Тапегой.

Переговоры с туземцами они с Лисянским назначили на завтра.

Перебравшись к себе на «Надежду», Крузенштерн распорядился, чтобы на берег больше никто не съезжал. Хотя Робертсу и удалось несколько успокоить островитян, всё же следовало пока, — до того, как недоразумение окончательно разрешится, — соблюсти все меры предосторожности.

Робертс уверял капитана, что в ссоре с туземцами виноват француз.

— Думаю, Кабри вовсе не собирался передавать островитянину вашу просьбу вернуться и забрать попугая. Вместо этого негодяй сообщил ему, что вы арестуете Его величество в случае, если туземец не отдаст свою свинью. Островитянин тут же сбежал подальше от неприятностей, однако поспешил известить сородичей о случившемся.

Крузенштерну эта версия показалась весьма правдоподобной. И всё же неопровержимых доказательств у него не было.

Поразмыслив, он вызвал к себе Толстого.

— Господин Толстой, позавчера мне донесли, что третьего дня вами тайно был взят из крюйт-камеры [60] Крюйт-камера — помещение на военном корабле, предназначенное для хранения пороха (как бочек с порохом, так и готовых к стрельбе пороховых зарядов). порох без моего на то разрешения. И есть подозрения, что вы использовали его в качестве платы за ваше… — тут он кашлянул, и, сделав паузу, закончил не без иронии, — …волшебное преображение.

Толстой сделал протестующий жест, однако Крузенштерн не дал ему возразить.

— Несмотря на все ваши предосторожности, вас заметил один из матросов. Учитывая сложные отношения с туземцами, ваше неповиновение моему приказу я склонен рассматривать как предательство.

Толстой, поняв, что дело плохо, тем не менее, парировал:

— Так у них же нет ружей. Им, господин капитан, порох ни к чему.

— Зато, по свидетельству господина Робертса, у мсье Кабри есть ружьё!