Джоан Ролинг: Гарри Поттер и Тайная комната

Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри.

Взгляд его, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда еще у него на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни Рона Уизли, ни Гермионы Грэйнджер — его лучших друзей. Совсем они про него забыли. За все лето ни одного письма! А ведь Рон — тогда в июне — даже звал его погостить.

Сколько раз Гарри хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Буклей письмо. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается. Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. Знал бы, давно бы запер племянника в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой. Все семейство ох как боится, что он возьмет и превратит их в навозных жуков или в кого еще хуже. Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнет что-нибудь бормотать — толстяка как ветром сдунет. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон.

Конечно, и в школе всякое бывало. В конце третьего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся с самим Волан-де-Мортом. И хотя нынешний Темный Лорд был лишь бледной тенью прошлого, он никому не пожелал бы встречи с таким чудовищем. Чего-чего, а хитрости и лукавства черному магу и сейчас не занимать. Ясно, что он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть былое могущество. Правда, Гарри опять удалось спастись, уже второй раз. Но жизнь его висела на волоске. С того дня прошла не одна неделя, а Гарри нет-нет да и проснется ночью в холодном поту: опять привиделось это страшное лицо, безумные глаза. Такая жуть! Интересно, а где сейчас Волан-де-Морт?

Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза.

— А я знаю, какой сегодня день, — донесся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку.

Огромные глаза мигнули и исчезли.

— Что, что? — Гарри не отрывал взора от живой изгороди.

— А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе.

— Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.

— У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул Дадли. — Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.

— Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, — сухо проговорил Гарри.

Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.

— А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он.

— Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.

С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:

— Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет!

— Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри.

— Мама! — завопил Дадли и понесся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь чем!

Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тетя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой.

— Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим делам.

Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось еще покрасить скамейку.

Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у него в школе друзей?

«Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз», — горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот.

В половине восьмого тетушка наконец позвала его.

— Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь грязи.