Кэтрин Ласки: Побег

Она заговорила медленно, тщательно подбирая слова.

– Предвкушение рассвета – это те часы, когда утро еще только собирается прийти в мир. Я не знаю, как описать точнее… Если бы мы были в долине, я бы показала тебе… Это словно… словно темнота устала. И она становится всё светлее и светлее…

– Как-то грустно это звучит.

– Нет-нет, вовсе нет! Это тот миг, когда день должен вот-вот родиться, и солнце взойдет.

Лошадка опять вздохнула и обвела взглядом темный трюм.

– Здесь нет предвкушения рассвета. Здесь вообще никогда не бывает рассвета!

Перлина похолодела. Ужасно больно было слышать, как юный жеребенок говорит такие слова.

– Послушай, Эстрелла! Предвкушение рассвета есть всегда, даже в полной темноте. Наше путешествие однажды закончится. Мы ступим на твердую землю. И ты сможешь бегать, прыгать и брыкаться.

– И я увижу небо?

– Да. Ты увидишь небо, ты увидишь ночь – и те звезды, в честь которых носишь свое имя!

Молодая кобылка очень хотела верить матери. В долине, куда они все однажды попадут, будет много чудесных вещей. Там можно будет пастись… Эстрелла не знала в точности, что такое пастись, но чувствовала, что это что-то очень приятное. Она должна верить маме: их путешествие однажды закончится. Гамак уйдет навсегда, как с наступлением рассвета уходит тьма. Эстрелла почувствует под копытами твердую землю и прикосновение шелковой травы, будет бегать и брыкаться!

Лошадка не могла отделаться от сомнений, даже несмотря на данное матерью обещание. Увидит ли она когда-нибудь небо и звезды? Такие же, как звездочка у нее на лбу… Ах, если бы мальчик-конюх почаще приносил ведро с водой! Так хочется пить.

И тут случилось маленькое чудо – мальчишка принес воду и наполнил ведро, правда, всего на четверть. Но и этого было достаточно. В потолке вдруг приоткрылась довольно большая щель, и Эстрелла увидела, что в воде пляшут отражения сразу двух звезд – белой звездочки у нее на лбу… и второй, серебряной, сверкающей на поверхности темной воды!

– Мамита!

– Что?

Эстрелла опустила голову и осторожно лизнула поверхность воды. Сияющая звезда затрепетала, но никуда не исчезла.

– Мамита! Я пью звезду!

В следующие несколько дней над морем поднялся слабый ветерок, легкая тень настоящего ветра. Он лизнул паруса – и стих. Перлина слышала, как команда проклинает штиль.

Снова урезали порции овса и воды. Теперь лошади испытывали не только жажду, но и голод. В животах у них громко бурчало, и эти звуки заглушали даже потрескивание обшивки корабля.

Священник молился Господу о ниспослании попутного ветра. Искатель молился о ниспослании золота. Перлина не умела молиться – она просто мечтала о воде, чтобы они с дочерью могли напиться вдосталь. Молока у нее почти не осталось, и она боялась, что скоро оно исчезнет совсем. Она ведь не думала, что у нее будет жеребенок, считала себя слишком старой для этого – но произошло чудо, и теперь у нее есть любопытное рыже-пегое создание с белой звездочкой на лбу, рыжими гривой и хвостом и белыми чулками на стройных ножках.

Перлина уловила дуновение ветра раньше, чем корабль: в следующее мгновение хлопнули паруса, отчаянно заскрипели мачты… и все снова стихло. Однако в те несколько секунд, что дул ветер, до ноздрей кобылы долетел давно забытый запах. Она прекрасно его знала.

Это был аромат травы – незнакомой, Перлина никогда не пробовала ее на вкус. Но в этом аромате сквозило что-то сладкое и нежное, разбудившее воспоминания, которым было гораздо больше лет, чем самой Перлине. Так пахли первобытные пастбища, на которых Первые Лошади паслись еще до начала времен.

Ноздри Перлины затрепетали, она фыркнула, отбрасывая пушистую челку. Может быть… может быть, они не плывут прочь, к новым землям? Может быть, они… возвращаются домой?

Она чувствовала себя так, словно выпила целое ведро чистой и свежей воды. Уши шевелились, чутко улавливая все звуки. Кобыла тоненько, протяжно и радостно заржала, и все лошади повернули к ней головы.

Конь Искателя, крупный жеребец по кличке Центелло, злой и надменный, как и его хозяин, презрительно фыркнул:

– Глупости!

Он никогда не слушал никого, кроме своего хозяина.

А вот Гордо, серый жеребец, внимательно смотрел на Перлину:

– Что? Что такое, Перл?..

У него так пересох язык, что он даже не смог до конца произнести ее имя.

Кобыла закрыла глаза. Она что-то видела – и Гордо не хотел ей мешать.

Перлина видела незнакомый пейзаж: море колышущихся трав, а среди них – стройный силуэт лошади. Очень маленькой лошади, не больше собаки размером, – но это была настоящая лошадь. Очень красивая, почти идеальная…