Эдвард Бонд - Лир

Томас. А почему ты пришел сюда?

Маленький человек. Я сперва по кустам хоронился, но их там столько рыскало. Ну я и подумал. В лагерях народ пуганый, так что слухи-то до всех доходят. Ну, в общем, так я об вас и узнал.

Сьюзен (за сценой) Все готово!

Маленький человек. Я когда сюда пришел, я подумал — ну, а если эт' все брехня, треп дешевый, они ж тебя сдадут. Господи, ты боже мой, я чего и думать-то не знал. Ну и сказал, что вы меня раньше знали. Вы ж слепой, вот я и подумал -

Лир. А что за слухи ходили в лагере?

Маленький человек. Что вы хотите эт', армию там разогнать, стену взорвать к едрене фене, лагеря закрыть и распустить всех по домам. И кто сбежит, тому денег даете.

Томас. А что, это мысль.

Маленький человек. А мне на стене все равно не жить было.

Входит ДЖОН

Джон. Там солдаты идут по склону, вверх.

Лир. Уведите его в лес.

Томас. Лир!

Лир. Нет! Потом все скажешь. Спрячь его. Предупреди Сьюзен. Его здесь не было.

МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК хнычет. Томас бегом уводит его в дом.

Сядем. (Джон и Лир садятся. Пауза. Он говорит, чтобы заполнить молчание, чтобы выглядеть непринужденно) Девчонка-то ждать будет, наверное, в деревне.

Джон. Да. Опять опоздаю. То одно, то другое, а она раасстраивается…

Лир. Ты женишься на ней?

Джон. (прислушивается) Идут.

Лир. Ты уже спрашивал ее? Она ведь может и отказать.

Джон. Да нет, нет еще.

Входят ОФИЦЕР и три СОЛДАТА (14, 15, 16)

Лир, солдаты пришли.

Лир (кивает) Вам нужно что-нибудь? Воды или поесть?

Офицер. Есть здесь еще кто-нибудь?

Лир. В доме женщина, и еще один мужчина, но я не знаю, где он сейчас.

Офицер. Еще кто?

Лир. Никого.

Офицер (солдатам) Обыскать (14 и 15 солдаты заходят в дом. Джону) Ты кого-нибудь видел?

Лир. Он на делянке был, вернулся только что.

16 солдат (порывается идти) Лес прочесать, сэр?

Офицер (раздраженно) Тут его вовек не сыщешь.

Из дома выходит СЬЮЗЕН, стоит тихо.

(Лиру) Человек спрашивал в деревне, как вас найти. Маленький, смуглый.

Лир. Ну, если они ему объяснили дорогу, значит он появится. Я дам вам знать.

СОЛДАТЫ 14 и 15 выходят из дому.

14 солдат (качает головой) Пусто.

Офицер (Лиру) Что ж, хорошо. На будущее установим за вашим домом наблюдение.

ОФИЦЕР и ТРИ СОЛДАТА уходят.

Джон. Они уходят.

Лир. Пойди, проводи их.

ДЖОН уходит. СЬЮЗЕН идет в глубину сцены, зовет.

Сьюзен. Том! (Лиру) Нам они ничего не могут сделать. Мы же его сюда не звали. Я ему дам с собой немного еды. Если его поймают, он всегда может сказать, что украл ее.

Входит ТОМАС. СЬЮЗЕН подходит к нему.

Томас. Что тут было? Что они сказали?

Лир. Я не знаю. Я их не слушал. Просто солдаты. Не бог весть, какое начальство.

Томас. Нам нужно побыстрее от него избавиться. Если его здесь поймают, мы окажемся виноваты.

Входит БЕН, молодой надзиратель. Он грязен, растрепан, оборван, едва переводит дыхание. Все смотрят на него, молча.

Бен. Там, на дороге, солдаты. Я, блин, под конец, как крыса полз, на четырех мослах.

Входит МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК, смотрит.

(подходит к Лиру) Я присматривал за вами в камере, сэр. Я начальника одного отправил, куда подальше, ну, меня так далеко отправлять не стали, дальше стены-т' не отправили.

Лир. Да. Ты кормил меня в тюрьме. Ты можешь остаться здесь.

Томас. Нет!

Лир. Он может остаться.

Томас. Но нас же всех посадят. Скажут, что мы их поддерживаем! Они нас обвинят во всех смертных грехах! Это безумие!

Лир. А куда ему идти? Ты уходи, если боишься!

Томас. Упрямство наверное вперед тебя родилось, и глупость тоже.

Бен. (Лиру) Да, отец, ты же не рядовой какой зек. К тебе-то небось цепляться не будут.

Лир. Нет, не говори так. Я не король. У меня нет власти. Но ты можешь остаться. Вреда от тебя не будет. Теперь я голоден, уведите меня в дом. Я еще раз напишу Корделии. Она ведь добра хочет, ей бы только научиться видеть правильно. Уведите меня. Я пришел сюда, мне было холодно, я был голоден, я всех боялся. Меня отсюда не выгнали, и я не стану никого гннать. Пока у меня есть пища, они могут есть ее, а когда она выйдет вся они могут идти, если захотят. Но я отказывать никому не буду. Так я закончу жизнь свою. Скоро меня запрут в могиле, а до той поры эта дверь будет открыта. (Улыбается)