Джеффри Хадсон - Экстренный случай

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты становишься однообразным, — заметил я. — Не мог бы ты достать мне мышь?

— Мышь? В лаборатории у Кохрэна есть крысы; возможно, она не заперта.

— Мне нужна мышь.

— Давай поищем, — сказал он.

Мы направились в подвальное помещение. По пути Хэмонда остановила медсестра и сообщила, что родителям Энджелы Хардинг позвонили по телефону. Хэмонд попросил дать ему знать, когда они приедут или если Энджела придет в сознание.

Мы спустились в подвал и двинулись по лабиринту коридоров, пригибаясь под трубами. В конце концов мы добрались до помещения, где содержатся подопытные животные. Как и в большинстве крупных клиник, в Мемориалке имелся свой исследовательский центр, нуждавшийся в большом количестве подопытных животных. Минуя одно помещение за другим, мы слышали то собачий лай, то тихий шорох птичьих крыльев. Наконец мы подошли к дверце с надписью: «Мелкие грызуны» Хэмонд толкнул ее, и она открылась.

Мы выбрали одну мышь, и Хэмонд вытащил ее из клетки общепринятым способом: за хвост. Я взял шприц и впрыснул ей кровь, взятую из трупа Грека Джонса. Затем Хэмонд бросил мышь в стеклянную банку. Долгое время с мышью ничего не делалось — она только носилась кругами по банке.

— Что это за проба?

— На морфий, — сказал я, — сразу видно, что ты не патологоанатом.

Мышь продолжала кружить в банке. Затем она начала замедлять бет, мышцы ее напряглись, и хвост задрался.

— Реакция положительная, — сказал я.

— А девица? Тоже наркоманка? — спросил Хэмонд.

— Это мы скоро узнаем.

Когда мы вернулись, Энджела уже пришла в сознание.

В шоковой палате медсестра сообщила нам:

— Давление у нее поднялось — сто на шестьдесят пять.

— Прекрасно, — сказал я. Пересиливая усталость, подошел к ней и погладил по руке. — Как себя чувствуете, Энджела?

— Хуже всех.

— Вы поправитесь.

— У меня сорвалось, — сказала она монотонным скучным голосом. Слеза скатилась у нее по щеке. — Вот и все. Хотела, но сорвалось.

— Вам уже лучше.

— Да. У меня сорвалось, — сказала она.

— Нам хотелось бы поговорить с вами, — сказал я.

Она отвернулась.

— Оставьте меня в покое.

— Энджела, это очень важно.

— К черту всех врачей, — сказала она. — Почему вы не могли оставить меня в покое? Я хотела, чтобы меня все оставили в покое. Я затем это и сделала, чтоб меня оставили в покое.

— Энджела, нам нужна ваша помощь.

— Нет, — она приподняла свои забинтованные руки и посмотрела на них. — Нет. Ни за что!

— Что ж, очень жаль. — Повернувшись к Хэмонду, я сказал: — Принеси, пожалуйста, налорфина, — Я был уверен, что Энджела меня слышит, но она никак не реагировала на мои слова.

— Сколько?

— Десять миллиграммов. Хорошую дозу. — Энджела слегка вздрогнула, но промолчала — Вы не возражаете, Энджела?

Она посмотрела на меня, и в глазах ее я увидел страх и что-то еще, чуть ли не надежду. Она понимала, что это значит, очень даже хорошо понимала.

— Что вы сказали? — спросила она.

— Я спросил, не будете ли вы возражать, если мы вольем вам десять миллиграммов налорфина?

— Все, что хотите. Мне все равно.

Налорфин действует как антагонист морфия. Собственно говоря, антагонист частичный, так как в малых дозах он действует приблизительно так же, как морфий. Большая доза его порождает у наркомана симптомы воздержания. Если Энджела морфинистка, большая доза налорфина приведет ее в депрессивное состояние с угрожающей, возможно даже фатальной, быстротой.

Вошла медсестра. Она удивилась, узнав меня, но быстро оправилась:

— Доктор, приехала миссис Хардинг. Ее вызвала полиция.

— Хорошо, я с ней поговорю. — Я вышел в коридор. Там стояли мужчина и женщина, оба взволнованные. Мужчина был высокий, небрежно, видимо, наспех одетый. Женщина — красивая, с озабоченным лицом. Я смотрел на нее, и у меня возникло странное чувство, будто я встречал ее где-то раньше.

— Я доктор Бэрри.

— Том Хардинг. — Мужчина быстро протянул мне руку — А это миссис Хардинг.

На вид это была милая супружеская пара, никак не ожидавшая попасть в приемный покой неотложной помощи в четыре часа утра по причине того, что там лежит их дочь, только что перерезавшая себе вены.

Мистер Хардинг откашлялся и сказал:

— Нам сообщили, что… произошло с Энджелой.

— Ее состояние опасений не внушает, — заверил я.

— Я говорил жене, что все обойдется. Ведь Энджела работает здесь сестрой, ясно, что за ней будет хороший уход.