Станислас-Андре Стееман - Осужденный умирает в пять

Третьей вещью, извлеченной на поверхность, оказалась написанная лет тридцать назад новелла «Ветры и морские приливы», единственный его литературный опус:

Конец сентября. Время, когда Рамсгейт, еще накануне морской курорт, закрывает свои двери для отдыхающих и распахивает их перед океаном …

Адвокат не стал читать дальше — продолжение он знал наизусть, и оно ничего не стоило.

Зато красная тетрадь, засунутая между ежедневником и дневником, в которую он многие годы записывал все чем-то привлекшее его внимание, не утратила своей вечной юности. Стоило пролистать ее, чтобы обнаружить массу интересного:

Группы крови: I, II, III, IV.

Полиморфизм: означает свойство некоторых тел или субстанций представать в различных видах. Например, вода — лед, пар и т. д.

«Полтергейст»: явление, призрак (по-немецки) .

По Бертильону: существует 77 форм носа и 190 типов ушей, в свою очередь отличающихся по бесчисленному количеству признаков ( раковины, мочки, впадины, царапины и т. д.).

Из Финбера: бедуин, чтобы заставить верблюда опуститься на колени, испускает нечто вроде продолжительного всхрапывания: «И-кх, И-кх, И-кх!» Чтобы подозвать его, он кричит: «Аб, аб, аб!» Чтобы верблюд двинулся с места, погонщик восклицает: «Бисс!»

Умилившись, Вернер Лежанвье спросил себя, чем его заинтересовал способ общения погонщика с верблюдом, разве что один из них собирался вызвать другого в суд?

Одно было ясно — в то счастливое время его кругозор охватывал широкие горизонты.

«Женьшень»: монгольское растение, которому китайцы приписывают чудесные возбуждающие свойства. Его корень формой напоминает человеческое бедро, и утверждают, что он стонет, когда его вырывают из землм. (Женьшень-мандрагора ?)

«Двенадцать — десять нашего будущего », — Ж. Эссиг, двенадцатиричная система.

Элен Ж… Гидромассаж, Мир 21–24, зв. до 9 или после 20 ч.

Весь во власти ностальгии, Вернер Лежанвье пытался безуспешно вспомнить, была ли Элен Ж. той белокурой русской, которая плакала в постели, или же маленькой шатенкой со шрамом, которая бросилась под поезд метро 14 июля.

Желая подкрепить слабеющую память, он снова поднес к губам бутылку виски.

Скрип открываемой двери, луч света, скользящий по ковру:

— Вы здесь, дорогой?.. (Диана) Мы вас ждем… Чем вы заняты?

— Ничем, я…

Первым делом спрятать «Олд Краун».

— Собираетесь с духом перед выходом?

Как хорошо она его знает!

И как плохо она его знает… иначе не приблизилась бы так неосторожно.

Ему достаточно было встать, чтобы обнять ее, провести жадными руками снизу вверх по двойному шелку платья и кожи.

«Двойной шелк» — случалось ему шептать по ночам.

— Мой дорогой мэтр! — запротестовала она приглушенно, — Пощадите свою покорную служанку!

Как всегда, она смеялась над ним! Он ослабил объятие, нашел ее губы, заранее зная, что они будут покорными и холодными.

— Вернер!

Интонация изменилась.

— Да?

— Перестаньте, на нас смотрят!

— Кто?

— Все, из соседней комнаты! Пустите же меня!.. Идемте…

Отпустить? Пойти за ней?.. Он лишь испытывал юношеское желание раздеть ее на месте, заглушая протесты поцелуями.

— Вернер, стоп!.. Вы меня пугаете!

«Вы меня пугаете»…

Это вмиг отрезвило его. Он вспомнил отражение в зеркале спальни, как он открыл свое новое — и старое — лицо.

— Извините меня… Не знаю, что на меня нашло…

— Я-то знаю, вы молодеете с каждым днем! — вздохнула Диана, расправляя свой наряд, как утка, спасшись от охотника, оправляет перышки. Приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его в уголок губ, она перешла на «ты», приберегаемое для исключительных случаев — Я отошлю их до полуночи, потерпи пока, дорогой! Я… Я тоже хочу этого, как и ты.

— Правда?

— Клянусь! А сейчас пойдемте. Сотрите помаду. Вспомните, что вы мэтр Лежанвье, великий Лежанвье… Никогда не забывайте об этом.

С ней он был такой прекрасный малый …

Ввосьмером они рядком сидели за столом, за двойным заслоном хрусталя и серебра, и хором пели, подняв стаканы в знак приветствия: Жоэль, Билли Хамбург, Дото, мэтр Кольбер-Леплан, Дю Валь, Жаффе, Сильвия Лепаж, М — ран…

Выпустив руку мужа, Диана быстро пробралась на их сторону и первой произнесла тост.

— За моего дорогого мэтра! — мило выделив притяжательное местоимение.