Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

— И оставит тебя с носом.

— Я ведь не понимал, в какую рискованную игру полез. Подозреваю, что это классика. Чтобы продать технологию Франса, я был вынужден о ней рассказывать. Но стоило мне рассказать слишком много, как я ее потерял бы. А Богги мне просто дьявольски льстил. Под конец он точно знал, где мы сидим и с каким программным обеспечением работаем.

— Он собирался вас хакнуть.

— Вероятно. И еще он окольными путями разузнал, как меня зовут, и это меня окончательно добило. Я запаниковал и заявил, что хочу выйти из игры. Но было уже поздно. Богги мне не угрожал — во всяком случае, прямо. Он в основном твердил, что мы с ним сможем вместе проворачивать большие дела и зарабатывать массу денег, и в конце концов я согласился встретиться с ним в Стокгольме, в китайском ресторане-«поплавке», на набережной Сёдер-Меларстранд. Помню, день выдался холодный и ветреный, я пришел заранее и мерз. А он все не шел… Я прождал не менее получаса и уже задним числом подумал, не наблюдает ли он за мной.

— Но потом он появился?

— Да. Поначалу я был обескуражен, не мог поверить, что это он. Богги выглядел как наркоман или нищий, и не заметь я у него на руке часы «Патек Филипп», я бы сунул ему двадцатку. Руки у него были в подозрительных шрамах и самодельных татуировках и болтались при ходьбе, а тренч смотрелся просто кошмарно. Казалось, он живет на улице — и, самое странное, гордится этим. Собственно, только часы и туфли ручной работы показывали, что он таки выбрался из грязи. В целом же ему, похоже, не хотелось отрываться от своих корней, и когда я позже все ему выдал и мы отмечали сделку парой бутылок вина, я спросил о его прошлом.

— Ради твоего же блага, я надеюсь, что он сообщил тебе кое-какие детали.

— Если ты собираешься его выследить, должен тебя предостеречь…

— Советы мне не нужны, Арвид. Мне нужны факты.

— О’кей, он, конечно, осторожничал, — продолжил Вранге. — Тем не менее кое-что я узнал. Вероятно, ему не хватило выдержки. Вырос он в каком-то большом городе в России. Где именно, так и не сообщил. Но сказал, что все было против него. Все! Его мать была шлюхой и героинщицей, а отцом мог оказаться кто угодно, и уже малышом он попал в чудовищный детский дом. Там, по его словам, был какой-то псих, который имел обыкновение класть его на кухне на разделочный стол и лупить обломком трости. В одиннадцать лет Богги сбежал из детского дома и стал жить на улице. Он воровал, вламывался в подвалы и парадные, чтобы обогреться, напивался дешевой водкой и нюхал растворитель и клей, его использовали и били. Но он обнаружил кое-что…

— Что же?

— Открыл у себя талант. То, для чего другим требовались часы, Богги проделывал за несколько секунд. Он оказался мастером взлома, и это стало его первой гордостью, его отличительным признаком. Если раньше он был просто презренным беспризорником, на которого все плевали, то теперь стал парнем, способным проникнуть куда угодно, и довольно скоро это превратилось у него в навязчивую идею. Целыми днями он мечтал сделаться таким, как Гудини [59] Гарри Гудини (1874–1926) — американский иллюзионист и гипнотизер, прославившийся, в частности, сложными трюками с побегами и освобождениями. , только наоборот. Ему хотелось не вырываться наружу, а вламываться внутрь, — и он тренировался, стремясь повысить свое мастерство, иногда по десять, двенадцать, четырнадцать часов в день. Наконец Богги стал легендой на улицах — по крайней мере, по его словам — и начал проворачивать более крупные операции, используя компьютеры, которые крал и пересобирал. Он вламывался повсюду и здорово зарабатывал. Но все уходило на наркотики и разную ерунду, и его часто грабили и просто использовали. Взломы Богги совершал с кристально ясной головой, но потом лежал в наркотическом тумане, и на него вечно кто-нибудь нападал. Он сказал, что был гением и полным идиотом одновременно. Но однажды все изменилось. Его спасли, вытащили из ада.

— Что же произошло?

— Он спал в каком-то предназначенном на снос доме и выглядел хуже, чем когда-либо. А когда открыл глаза и огляделся в желтоватом свете, перед ним стоял ангел.

— Ангел?

— Он так и сказал: ангел. Возможно, по контрасту со всем остальным — с использованными иглами, остатками еды, тараканами и черт знает с чем еще. Он сказал, что женщины красивей никогда не видел, даже едва мог на нее смотреть, и решил, что умирает. Он преисполнился великой, судьбоносной торжественности. Но женщина заявила, как нечто совершенно естественное, что сделает его богатым и счастливым, и если я правильно понял, сдержала свое обещание. Она снабдила его новыми зубами и поместила в санаторий. А еще помогла выучиться на инженера-компьютерщика.