Никки Френч: Убей меня нежно

Клайв посмотрел возмущенно, но с некоторой надеждой.

— Конечно, нет.

— Но наверняка хотел.

— Нельзя же вот так взять и пригласить девушку.

— Вот и можно, — вступила Сильвия. — Она трогала твой локоть.

— Ну и что? Я не верю. Она трогала мой локоть как физиотерапевт, а это значит, что она сама этого захотела, разве нет?

— Не совсем. — Сильвия покачала головой. — Спроси-ка ее. Позвони. Мне кажется, она душечка.

— Конечно, она... привлекательная, но тут две проблемы. Во-первых, как вы знаете, я не думаю, что должным образом оправился после Кристины. А во-вторых, я так не привык. Мне нужен предлог.

— Ты знаешь, как ее зовут? — спросила я.

— Гэйл. Гэйл Стивенсон.

Я задумчиво отхлебнула «Кровавую Мэри».

— Позвони ей.

По лицу Клайва смешно пробежала тень тревоги.

— А что сказать?

— Все равно, что ты скажешь. Если ты ей понравился — а то, что на вечеринке она потрогала тебя за локоть, вполне может означать, что так и есть, — она пойдет с тобой, что бы ты ей ни сказал. Если нет, что ни скажи, она с тобой не пойдет. — Клайв выглядел смущенным. — Просто позвони ей, — посоветовала я. — Скажи: «Я тот самый обладатель локтя, с которым вы позавчера поработали на такой-то вечеринке, не хотите ли пройтись со мной куда-нибудь?» Такое может ей понравиться.

Клайв выглядел ошарашенным.

— Вот так просто?

— Абсолютно.

— А куда мне ее пригласить?

Я засмеялась:

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я еще и комнату вам подыскала?

Я заказала еще выпивку. Когда я вернулась, Сильвия курила и разглагольствовала. Я устала и слушала ее вполуха. На другой стороне стола — я не уверена, так как до меня долетали лишь фрагменты — Клайв, кажется, посвящал Джулию в значение тайных символов, запрятанных в рисунке на пачке из-под «Мальборо». Интересно, подумала я, он пьян или сбрендил? Я медленно тянула свою последнюю порцию, ощущая, как сглаживаются все острые грани. Это была часть команды, группы людей, большинство из которых познакомились в колледже, да так и остались вместе, присматривая друг за другом, проводя время. Они больше походили на мою семью, чем сама семья.

Когда я вернулась домой, Джейк открыл дверь, едва я вставила в замок ключ. Он уже переоделся в джинсы и клетчатую рубашку.

— Думала, ты придешь поздно.

— Проблема рассосалась, — пояснил он. — Я готовлю тебе обед.

Я посмотрела на стол. Там стояли пакеты. Цыпленок в пряном соусе. Хлеб-пита. Крошечный пудинг. Упаковка сливок. Бутылка вина. Видеокассета. Я поцеловала его.

— Микроволновка, телевизор и ты, — сказала я. — Чудесно.

— А потом я собираюсь всю ночь заниматься с тобой любовью.

— Как, опять? Ну, ты и туннелекопатель.

На следующее утро подземка была переполнена больше обычного. Мне было ужасно жарко, и я, пока стояла, покачиваясь вместе с другими телами, а поезд тарахтел сквозь темноту, старалась отвлекать себя мыслями о чем-нибудь другом. Подумала о том, что пора бы подстричь волосы. Можно было бы записаться на время ленча. Я попыталась вспомнить, достаточно ли на сегодня в доме еды или стоило заказать что-нибудь в ресторане. Или пойти потанцевать. Вспомнила, что утром не приняла свои таблетки и должна это сделать сразу же, добравшись до работы. Мысль о таблетках заставила меня думать о ВМУ и вчерашнем совещании, воспоминания о котором были такими, что этим утром мне больше, чем обычно, не хотелось вылезать из кровати.

Тощая молодая женщина с огромным краснолицым младенцем на руках протискивалась по поезду. Никто не уступил ей место, и она стояла, держа ребенка на костлявом бедре, а ее в свою очередь удерживали окружавшие тела. Наружу выглядывало лишь разгоряченное, страдальческое лицо ребенка. Понятно, что вскоре он начал орать, издавая хриплый протяжный вой, от которого красные щеки сделались багровыми, но женщина не обращала на это никакого внимания, словно она была выше всего. На ее бледном лице застыло безучастное выражение. Хотя ее ребенок был одет словно для экспедиции на полюс, на ней самой лишь тонкое платье и расстегнутая куртка с капюшоном. Я проверила себя на материнский инстинкт. Результат был отрицательный.

Затем оглядела всех мужчин и женщин, одетых в костюмы. Я наклонилась к мужчине в прекрасном кашемировом пальто достаточно близко, чтобы можно было разглядеть мельчайшие прыщики, и мягко проговорила ему на ухо: «Простите. Вы не могли бы уступить место этой женщине? — Он выглядел озадаченным и упрямым. — Ей нужно сесть».