Елена Корджева - Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая

К вечеру мужчины всё-таки до чего-то договорились. И видимо, до чего-то интересного, ибо выглядели оба, как коты, наевшиеся сметаны. Но в отличие от сметаны, интеллектуальными достижениями можно и поделиться, что Алекс и попытался сделать, хоть и безуспешно. Соня, в чьих глазах в этот момент ничто не могло конкурировать с содержанием шкатулки, каковую она с завидным упорством продолжала терзать, попросту отмахнулась от него. Слегка обескураженный, он попытался привлечь внимание Евы, чьей кротости хватило только на вопрос: «До завтра терпит?» Поняв, что сегодня восторгов и аплодисментов не случится, молодой человек попытался ненадолго изобразить обиженного, но был быстро остановлен обычно немногословным Марисом:

– Оставь их, теоретик. Зачем полуфабрикат показывать? Вот получим от Теодора подтверждение, тогда и расскажешь.

Даже в своём ленивом состоянии Ева обратила внимание, что мужчины явно перешли от теории к действиям, раз уж сделали очередной запрос адвокату. Видимо, задумка была интересной, и она дала себе слово завтра же непременно влиться в команду. Уж больно быстро и радикально менялась жизнь. «Если мы и впрямь унаследуем концерн, – масштаб наследства выходил за рамки её осознания, и слово «концерн» просто служило для обозначения материальных ценностей неизвестного объёма и величины, – с ним надо будет что-то решать». Ни у неё, новоявленной хуторянки, да и ни у кого из присутствующих, включая Алекса, учёного, но отнюдь не администратора, не было ни малейшего понимания, что с этим делать. Теперь Ева гораздо лучше ощущала, что чувствовала маленькая Густа, впервые попав в огромную усадьбу и не понимая ни единого слова нового для неё языка. В сущности, ситуация повторялась, просто масштаб проблемы был несколько побольше. Хотя, пожалуй, Ева была куда лучше готова к испытаниям, чем маленькая хуторская девочка. И она-то уж точно была не одна – у неё был Марис! Надёжный, как скала, он не даст в обиду и защитит, если нужно. Да и Алекс с Соней – вполне свои. Это Ева чувствовала совершенно определённо.

Нет, её жизнь несомненно выходила на новые рубежи, куда большие, чем жизнь сельской жительницы, ведущей переговоры со строптивой козой или переводчицы, с восторгом принимающей похвалы редактора. Вновь и вновь она вспоминала дневники Густы, сравнивающей себя с Брунгильдой. Казавшееся наивным сравнение теперь обрело совсем иное звучание – надо быть в душе Брунгильдой, чтобы с готовностью встречать испытания. Жизнь – это битва. Просто противники бывают разные. Можно, конечно, ограничиться козой и не желать большего. Но если ты выходишь в большой мир, то против тебя оборачиваются рога и копыта совсем другого размера, и без отваги и готовности встретиться с трудностями любой, самой неизвестной величины там делать нечего. Что же, она выдержит. Ради Густы, преодолевшей столько преград во имя будущего. Ради представителей рода фон Дистелроев, сумевших своим умом и трудом создать пока ей неизвестное, но очень большое нечто, именуемое собирательным словом «концерн», но состоящее из разных частей, в каждой из которых содержалась частица души создателя. Ради семьи, – Ева оглядела присутствующих, задержав взгляд на Марисе, большом, надёжном и очень любимом. Ради будущего, ради их будущих детей, ради детей Алекса и Сони, – Ева не сомневалась, что за этим дело не станет. Да, и ради других людей, им же тоже нужна помощь. Надо просто придумать, как правильно обустроить эту новую неизвестную пока жизнь. И если мужчины изобрели что-то интересное, непременно надо будет им помочь.

Поток мыслей прервался, ибо Соня, до сих пор сидевшая тише воды, ниже травы, пришла вдруг в неописуемое возбуждение, что выразилось воплем и потрясанием бумагами.

Алекс, панически заметавшийся было в поисках вредителя, напавшего на его ненаглядную, создал дополнительную суматоху, впрочем, быстро улёгшуюся. Ибо очевидным являлось, что единственным источником такого неописуемого возбуждения были артефакты из шкатулки.

– Смотрите! Смотрите, что я откопала! – в голосе девушки звучало ликование.

Убедившись, что внимание всех окружающих сосредоточилось на ней, она с гордостью продемонстрировала разложенные на столе листки с начерченными от руки квадратиками и стрелочками:

– Вот!

Все послушно склонились над схемой, но, судя по продолжающемуся молчанию, озарение не посетило никого.

– Да посмотрите же! – в отличие от Мариса, эта барышня не обладала и десятой долей его терпения. Она аж приплясывала на месте, пытаясь таким образом ускорить понимание окружающими результата её исследований.