Лорен Бьюкес - Сияющие

Она сразу все понимает. Харпер знал, что так будет.

– Что это? – Она крепко сжимает его руку, когда начинает осматриваться по сторонам. Губы приоткрыты, и ему видно, как языком она проводит по зубам – туда-сюда, туда-сюда.

– Ты такого еще не видела.

Они идут в центр города, где изменения пока не слишком заметны, но потом устремляются вслед за толпой к парку «Северный остров», где открыта новая Мировая выставка. Весна 1934-го. Он заходил сюда раньше, во время своих «странствий».

На плакатах всюду надписи: «Век прогресса», «Город-радуга». Они проходят через коридор флагов, толпу ликующих и счастливых людей. А вот по стене узкой башни поднимаются красные огоньки, и получается что-то вроде термометра.

Этта поражена:

– Но ведь этого нет!

– Этого нет вчера.

– Как ты это сделал?

– Я не могу тебе сказать.

Он быстро устает от этих «чудес», которые кажутся ему устаревшими. Здания обосновались здесь ненадолго. Этта крепко сжимает его руку, увидев огромных механических динозавров, шевелящих хвостами и поворачивающих головы в разные стороны, но ему они кажутся грубыми и примитивными.

А вот копия военного форта с индейцами, модель японского здания в форме сломанного зонтика с торчащими спицами. Дом будущего совершенно не соответствует своей отдаленной действительности. Экспозиция «Дженерал Моторс» смехотворна. Мальчик огромного размера со скособоченным кукольным лицом сидит верхом на непропорционально огромной красной повозке и ведет ее непонятно куда.

Не следовало приводить ее сюда! Здесь все такое напыщенное. Вот где видна ограниченность воображения: будущее раскрашено яркими красками, как дешевая проститутка, а он видел его – стремительное, тупое, уродливое.

Она замечает его настроение и старается развеселить:

– Посмотри! – Этта указывает на огромное колесо обозрения с кабинами в виде золотых гондол, которые поднимаются между массивными пилонами, установленными по обеим сторонам лагуны. – Давай поднимемся? Там такой вид!

Он без особой охоты покупает билеты, и они поднимаются наверх. Может, на высоте воздух чище или вместе с горизонтом расширилось его поле зрения. Перед ним лежал весь город и вся выставка – странная, отсюда совсем другая.

Этта берет его за руку, прижимается к нему всем телом, чтобы он почувствовал ее тепло и напряжение груди под платьем. Ее глаза блестят.

– Ты понимаешь, что у тебя появилось?

– Да, – отвечает Харпер. Партнер. Который все поймет. Он уже знает, насколько она жестока.

– Боже мой, Кирсти, прости! Совершенно вылетело из головы. Заработался, – Себастьян «зови меня Себ» Уилсон распахивает перед ней дверь.

– Кирби. – Она целых полчаса ждала в вестибюле, пока ему с ресепшена звонили в номер.

– Ну да, конечно, извини. Совсем потерял голову. Вернее, по уши в делах. Заходи. Извини за беспорядок.

Похоже, его люкс – самый роскошный в отеле: на верхнем этаже, с видом на реку и своей гостиной, где наверняка стоит стеклянный кофейный столик с мелкими царапинами от лезвия и тончайшим слоем кокаиновой пыли.

Сейчас, однако, он весь завален бумагами и бланками. Кровать не заправлена. На прикроватной тумбочке вокруг громоздкой лампы выстроились в ряд пустые ликерные бутылочки. Себастьян резким движением отодвигает в сторону портфель, освобождая ей место на белом кожаном диване.

– Хочешь чего-нибудь? Выпить, например? Правда, я не уверен… – Он растерянно обводит комнату взглядом, машинально запуская пальцы в волосы, безукоризненно уложенные в стиле «естественного беспорядка», что, тем не менее, не маскирует заметные залысины. Такой Питер Пэн – повзрослевший и вполне социальный, но по-прежнему играющий роль хулиганистого старшеклассника.

Даже под дорогим и хорошо сидящим костюмом видно, что былая стройность и гибкость начинают сдавать позиции. Интересно, когда он в последний раз подходил к своему мотоциклу? Скорее всего, отложил все дела до момента, когда заработает первый миллион и уйдет на пенсию в тридцать пять.

– Спасибо, что нашел время выслушать меня.

– Что ты, конечно! Что угодно, лишь бы помочь Джулии. Ты знаешь, я до сих пор не оправился от этой трагедии.

– Тебя было трудно поймать.

– Да-да, я знаю. Много срочной работы. Я редко бываю в глубинке, наш основной интерес – прибрежные районы. Однако и фермерам иногда нужны ссуды. Хотя, скорее всего, ты даже не представляешь, что все это значит. Так чем, говоришь, сейчас занимаешься?