Лорен Бьюкес - Сияющие

– Тормоз! – взревел Эверетт. – Дави сильнее!

Он бросился грудью на руль, а Харпер со всей силой вдавил педаль. Эверетт ударился головой в боковое окно, разбив стекло. Машину крутануло на месте, развернуло, и она рывком остановилась посередине дороги. Харпер выключил зажигание. Мотор хрюкнул и замолчал.

– Ты не виноват, – произнес Эверетт, прижимая руку к голове, в том месте, где набухала шишка. – Это я не должен был давать тебе руль. Сиди здесь. – Он открыл дверцу и спрыгнул в хмурое душное утро.

Харпер обернулся и увидел, что Эверетт вытаскивает запасное колесо. Легкий ветерок перебирал стебли кукурузы на поле, но даже его слабые порывы отдавали жаром.

Брат подошел к машине спереди, держа в руках домкрат и гаечный ключ. Что-то буркнул, подставляя домкрат под колесо, крутанул ручку. Первая гайка открутилась легко, но вторая стояла намертво. Его худые плечи напряглись от усилия. «Сиди на месте, я справлюсь», – крикнул он Харперу, который и пошевелиться-то не думал.

Брат стал бить ногой по ключу. В этот момент грузовик съехал с домкрата и начал катиться вперед, к канаве.

– Харпер! – сердито вскрикнул Эверетт. А потом уже совсем высоким голосом, испугавшись неотвратимо надвигавшегося грузовика: – Тяни ручной тормоз!

Но он не сделал этого. Тупо сидел и смотрел, как Эверетт пытался удержать грузовик, упираясь руками в капот. Машина своим весом сначала сбила его с ног, а потом переехала. Из живота брата донесся какой-то хруст и треск, как от сосновых шишек в костре. Эверетт так кричал, что больше ничего не было слышно. Казалось, это продолжалось целую вечность. Потом Харпер вылез – посмотреть.

Брат был цвета старого мяса, лицо – фиолетово-серое, белки глаз залиты кровью. Из бедра торчал осколок кости, ослепительно-белый. Запасное колесо уткнулось в бедро, под ним растеклась лужица густого жира. Потом Харпер понял – это не жир. Изнанкой наружу все выглядит одинаково.

– Беги, – прохрипел Эверетт. – За помощью. Беги же, черт возьми!

Харпер стоял и смотрел. Потом медленно пошел, все время оглядываясь через плечо. Как заколдованный.

– Беги!

Помощь с ближайшей фермы Кромби подоспела только через пару часов. Слишком поздно – больше Эверетт ходит не мог. Отец бил Харпера так, что у него кожа на спине лопалась. Он и Эверетта избил бы, не стань тот калекой. После этого происшествия им пришлось нанимать дополнительного работника. Харпера заставляли работать за двоих, и это его бесило.

Эверетт брата не признавал. Он словно прокис, как забытое картофельное пюре, неподвижно лежал на кровати, уставившись в окно. Через год им пришлось продать грузовик, через три – ферму. Известное дело: депрессия многих разорила.

Забили досками окна и двери. Погрузили пожитки на машину, одолженную у соседа, и отправились в путь в надежде выручить хоть какие-то деньги за вещи. Тут еще Эверетт такой обузой…

Харпер смылся в первом же городе. Ушел на войну и никогда не возвращался в родные места.

А ведь это идея! Уйти из Дома и не вернуться. Забрать деньги и сбежать. Завести семью с приличной девушкой и больше не убивать, не чувствовать, как поворачивается нож, и из девушки с горячим хлюпаньем вываливаются внутренности, не видеть, как гаснет огонек в ее глазах.

Он смотрит на стену, где колеблются, пританцовывая, разные предметы. Магнитофонная лента изогнулась змеей, настойчиво и требовательно, кажется, вот-вот прыгнет на него. Осталось пять имен. Он не знает, что будет потом, но уже сейчас понимает, что просто охотиться за ними сквозь время ему неинтересно.

Пожалуй, пришло время кое-что изменить, поменять местами. Покрутиться там, где уже бывал. С любезного разрешения мистера Бартека и старины доктора.

А что, если попробовать сначала их убивать, а потом возвращаться в более ранний период времени, когда они еще не знают, какая судьба им уготована. В таком случае у него будет возможность познакомиться с девушками в более юном и милом возрасте, вежливо побеседовать, как бы настроить на то, что уже сделал с ними в будущем. Охота в обратной последовательности – это может быть очень интересным.

Кажется, и Дом не против. Ярче других сейчас светится, так и просится в руки, значок – красно-бело-синий, с фигуркой крылатой свиньи.

Естественно, Марго заметила, что за ними идет мужчина. С самой станции на 103-й улице, теперь уже в пяти кварталах отсюда. Это слишком: один квартал – еще могло быть случайным совпадением. Она сегодня ассистировала на аборте, может, именно поэтому осторожничает. А может, причина ее тревоги и взвинченности в том, что район Роузленд – не самое подходящее место для ночных прогулок. Но Джемми в ее состоянии одну домой не отпустишь. Они пытаются сделать все как можно легче, но это все равно больно, и страшно, и совершенно незаконно.