Максим Шаттам - Хищники

Энн обошла вокруг солдатской палатки, где находился «писатель». В одной ее части смеялись, шутили, и Энн поняла, что солдаты играют в карты. В другой части было тише: там разговаривали слишком тихо, чтобы можно было что-то разобрать, еще две зоны, в которых было тихо, освещали подвешенные под крышей лампы. Подойдя ближе и чуть не задев ногой край палатки, она услышала шуршание переворачиваемой страницы. Большой страницы. Журнал? Мужчина тихо засмеялся. Комиксы или иллюстрированный роман, что-то смешное! Смех был легкий, даже тонкий. Этот мелодичный голос мог принадлежать Рисби.

Энн решила рискнуть. Она несколько раз поскребла ногтями по натянутому брезенту. Внутри палатки сначала закрыли журнал, затем появилась тень.

— Это Энн Доусон, — прошептала она. — Мне надо поговорить с вами.

Тень на мгновение отступила назад, затем наклонилась, чтобы поднять низ палатки. К большому удивлению Энн, появилось небольшое отверстие. Следовательно, любой солдат мог с легкостью выйти из палатки незаметно для остальных. В отверстии появилась круглая голова Рисби, который испытующе уставился на медсестру.

— Что вы тут шатаетесь? — прошептал он.

Энн убедилась, что их никто не видит, и жестом дала понять, что хочет войти. Рисби вздохнул, стиснув зубы, и раздраженно кивнул.

— Как вы неосторожны! — прошептал он, когда она оказалась рядом с ним. — Нарываетесь на неприятности?

— Я закончила работу и вот несу копии рапортов, составленных офицерами… — ответила она, помахав листами, которые держала в руке. — Я проходила мимо и решила сделать вам перевязку.

— Вот еще! — забеспокоился он, бросив быстрый взгляд на вход в палатку. — Мне этого не надо. С чего это вы решили?

Приняв решительный вид, Энн села на походную кровать, положив на нее бумаги, чтобы открыть небольшую сумку, которую она носила на поясе.

— Я знаю людей вашего типа, вы не хотите обращать внимание на царапины, когда у ваших товарищей пулевые или осколочные ранения. Но бывают случаи, когда из-за мелких ранок приходится ампутировать конечности. Снимите фуфайку и покажите мне вашу руку.

— Этим займется Коллинс! Уходите отсюда!

— Я знаю, почему вы не хотите. Но успокойтесь, я не буду докладывать вашему капитану, вас не отчислят из взвода, если вы этого боитесь. Вчера я заметила, что ваша ранка начала гноиться.

Рисби больше не возражал, и Энн повысила голос:

— Покажите мне вашу рану, солдат!

— Не так громко! У меня будут неприятности, если офицер увидит вас здесь!

— Тогда снимайте одежду и не мешайте мне.

Скрепя сердце Стив Рисби подставил ей руку с повязкой, на которой выделялось темное пятно.

— Теперь вы домашняя медсестра? — пошутил он, пока она разматывала бинт.

— Это моя профессия. О… Скверная рана.

— Она ведь неглубокая.

— Начинается нагноение. Если так пойдет дальше, вы целую неделю не сможете отправиться на фронт!

Она достала ножницы, спирт и все, что принесла с собой, и занялась худенькой рукой молодого человека. У него была молочно-белая кожа, усеянная рыжими пятнышками веснушек.

— Надо будет понаблюдать течение процесса. Я вхожу в подразделение, отбывающее на фронт вместе с вами. Когда будете возвращаться после боевой операции, зайдите ко мне.

— Посмотрим.

— Нет, не посмотрим. Я не шучу. За раной надо постоянно следить и очищать. Придете ко мне, как только сможете, понятно?

Рисби облизнул губы.

— Как же, как же! — сказал он, завершая разговор.

— Вам не страшно думать о завтрашнем деле? — внезапно спросила она.

— Страшно?

К большому удивлению Энн, прежде чем ответить, Рисби задумался.

— Да, появляется резь в животе. Ведь когда отправляешься на задание, никогда не знаешь, чем все закончится. Я… становится страшно, когда не знаешь, чем все закончится.

Он хотел еще что-то добавить, но сдержался. Энн перевела взгляд с очищенной раны на лицо молодого человека. В нем не было ничего привлекательного — бледный, хилый, невзрачный, и тем не менее внезапно он показался ей очень трогательным, таким она его прежде не видела.

Он обреченно пожал плечами:

— Ведь это война, сутки и сутки неопределенности, разве не так?

— Я… Вы правы. Но мы с вами смотрим на нее по-разному. — Энн мгновение подумала и добавила: — Прямо как на Луне, да?

— На Луне?

— Да, воевать — это значит, оставив комфортную жизнь на Земле, отправиться далеко от всех. Я, так сказать, наблюдаю только видимую часть этого небесного тела. А вы опускаетесь на обратную сторону, о которой я ничего не узнаю, что бы ни делала.