Максим Шаттам - Хищники

Конрад, «мудрец команды», заметил:

— Если позволите, лейтенант… эта идея приведет его прямиком к вам. Если решит, что лишился внимания из-за вас, он может захотеть рассчитаться с вами.

Фревен помолчал, глаза его блестели.

— На это я и рассчитываю, — наконец признался он.

В палатке лейтенанта Фревена чувствовался запах масла, которым была наполнена горящая лампа с фитильной горелкой. Когда вошла Энн, предварительно спросив разрешения, он отложил роман Конан Дойля.

— Спасибо, что пришли, — приветствовал он ее, вставая из-за стола, за которым читал и писал, и садясь на кровать.

— Вы просили меня…

Он жестом предложил ей сесть на освободившийся стул около стола. Она села, оказавшись напротив него.

— Как дела в медсанчасти?

Энн вздохнула.

— Вы и так знаете. Раненые поступают непрерывно. Недавно погрузили на судно тех, кого надо отправить на родину, но уже и наши кровати заняты. А мои отношения с майором Каллоном, как вы знаете, далеко не самые лучшие… Они стали еще хуже с тех пор, как ему приходится мириться с тем, что я помогаю вам в расследовании.

— Как только мы запустим нужную информацию в третий взвод, я оставлю вас в покое…

— Нет, только не это! — воскликнула она, привстав со стула. И холодно добавила: — Я уже просила вас не отпускать меня, не заставляйте меня все начинать сначала.

Он поднял руку, чтобы устранить недоразумение.

— У меня нет таких намерений, Энн, успокойтесь. Я сказал это для того, чтобы вы, если захотите, могли отступить, вот и все.

Она пристально посмотрела на него, желая убедиться в его честности. Недоверие и сомнение сделали ее еще более привлекательной. Искренние, несдерживаемые чувства, отражавшиеся в чертах ее лица, в глазах, заставлявшие дрожать губы, — все это тронуло лейтенанта. На ней не было обычной белой шапочки, ее золотистые волосы были стянуты сзади, а две волнистые пряди спускались за ушами.

— Простите меня, — прошептала она, пытаясь справиться с волнением.

— Энн, могу я задать вам один вопрос?

Она вздернула носик.

— Если я не обязана отвечать на него, давайте.

Игнорируя ее ответ, он спросил:

— Почему это расследование так захватывает вас?

Она заморгала, потом отвернула голову в сторону, как будто рассматривая другую часть палатки.

— У меня есть причины, лейтенант. Я прошу вас доверять мне. Я вам не наврежу, обещаю, и верьте: это нужно мне.

— Энн… Что это значит? Почему вы впутываетесь в эту историю? Когда мы говорим об этом человеке, убийце, вы даете очень обоснованный, тонкий анализ, что более чем странно для новичка. У меня складывается впечатление, что я веду дискуссию с весьма проницательным коллегой. Это бывает нечасто. Итак, скажите мне.

— Пожалуйста…

— Почему вы так интересуетесь этим делом и откуда у вас такие способности к психологическому анализу? Осмелюсь предположить, что вы сами подвергались какой-то агрессии, и эта ваша драма заставила вас погрузиться в глубины психики человека, плохого человека. И поэтому у вас такой интерес и понимание неприятных вещей. Что с вами произошло?

Она замотала головой:

— Все совсем не так, как вы думаете, и я прошу вас, перестаньте говорить об этом, пожалуйста.

— Энн, я желаю вам только добра, но мне необходимо знать, чтобы быть уверенным, что я могу рассчитывать на вас. Я просто хочу понять, почему медсестра постоянно делает все, чтобы принять участие в моем расследовании, и почему она оказывается такой… способной?

Она подалась вперед и положила руку на колено Фревена. Это его смутило. Ему в ноздри проник ванильный аромат духов молодой женщины. Смешанный с каким-то другим, более сложным запахом, который Фревену никак не удавалось определить. От ее кожи исходило благоухание, которое ему хотелось удержать еще несколько мгновений.

— Я… Я прошу вас доверять мне, — медленно проговорила она. — Пожалуйста.

У него открылся рот, и Энн сжала его руку, чтобы этим горячим прикосновением закрепить свое присутствие и свои слова.

— Вы нужны мне, я нуждаюсь в вашем доверии, чтобы остаться в команде. Ну что я должна сделать? Еще раз умолять вас?

Крэг покачал головой. Энн выпрямилась и убрала руку. Она увидела, как его взгляд скользнул по ее груди, обтянутой тонкой тканью блузы.

— Нет, конечно нет, — проговорил Фревен.

Он встал, чтобы разорвать близость, внесшую смятение в его душу, и, отойдя, принялся пить воду из фляжку. Затем предложил налить воды Энн, указав на алюминиевую кружку. Та отказалась, покачав головой.