Максим Шаттам - Хищники

Рисби усмехнулся.

— Мне нравится ваша мысль. — Повеселев, он немного открылся.

Энн почти закончила перевязку. Она уже собиралась уходить, думая, как лучше это сделать. Отвлечь внимание Рисби, чтобы он не заметил документов, оставленных на его кровати: она успеет уйти далеко, и он уже не сможет их ей вернуть. По крайне мере, так, как возвращают пачку сигарет…

Энн выросла с отцом, имевшим склонность скорее к хитрым махинациям, вымогательствам и жестокости, чем к проявлениям доброты и нежности. Она и из этого извлекла несколько уроков. В частности, усвоила тест «пачка сигарет». Ее отец повторял: когда он хочет проверить, насколько человек честен — а честных людей он причислял к сообществу нечестивцев, — ему было достаточно оставить на столе полную пачку сигарет, сделав вид, что, уходя, он просто ее забыл. Если человек останавливал его, чтобы вернуть сигареты, это означало, что с ним не стоит иметь дел — слишком честен. Если он ничего не говорил, значит, появлялась возможность. Это правило можно было применять не только к курильщикам — как говаривал ее отец: «Сигарета неразрывно связана с мошенником, так же как гангстер со своим пистолетом!» Он сопровождал эти слова таким громким хохотом, что Энн стала его ненавидеть. И тем не менее сегодня ей пришлось вспомнить его уроки. Впервые плоды «отцовского воспитания» становились полезными.

Внезапно край брезента поднялся, и в палатку заглянул человек лет тридцати, с густыми непослушными волосами и внушительным сплющенным носом под сросшимися бровями.

— Ох ты, черт возьми, Стив… — присвистнул он, разглядывая медсестру, стоявшую рядом с полуодетым «писателем».

Рисби наклонился, схватил его за воротник и втащил в палатку.

— Заткнись, Барроу!

Тот пожирал глазами Энн.

— Я тоже нуждаюсь в особом лечении, красотка!

Даже не взглянув на него, Энн закрепила повязку на руке Рисби, завязав концы бинта, и пренебрежительно сказала:

— Вот и займитесь сами… собой.

Она терпеть не могла вульгарные выражения, они напоминали ей детство, но с людьми такого типа, как Барроу, следовало говорить на их языке.

Тем не менее Барроу продолжал:

— Какая строптивая курочка!

Он схватил ее за ягодицу, и Энн ударила его по руке.

Потом она повернулась и попыталась влепить ему пощечину, но Барроу перехватил ее руку.

— Не надо так нервничать, — проговорил он противным, слащавым голосом. — Завтра мы идем в наступление, и я заслуживаю немного любви, разве не так?

— Оставь ее, — потребовал Рисби.

Вдалеке, перед большой палаткой, от души хохотали мужчины, не подозревая, что происходит здесь.

— Не будь идиотом, Стив, ты видишь, что она только и ждет этого… Два таких красавца, как мы с тобой, — для нее это то, что надо.

— Оставь ее, говорю тебе.

— Ты дурак или кто?

Энн резко изменила тон. Угроза стала ощутимой.

— Прекратите сейчас же!

— Или что? — с усмешкой сказал Барроу.

На этот раз она оказалась такой быстрой, что он не успел среагировать: Энн схватила ножницы свободной рукой и замахнулась со словами:

— Или я перережу тебе голосовые связки, чтобы ты больше не болтал глупостей.

Барроу тут же ослабил хватку.

— Что ты так рассердилась, я же просто пошутил…

Энн согласно кивнула головой и резким движением ударила своего обидчика коленом между ног.

Тот со стоном согнулся пополам, отпустив ее руку.

— О, простите, — саркастично произнесла она, — вы, кажется, рассердились, я же просто пошутила.

Сейчас или никогда. Теперь самый подходящий момент, чтобы уйти. Рисби в таком же замешательстве, как и она, и он не обратит внимания на документы ВП, которые она забыла. Не раньше, чем соберется лечь в кровать.

Энн торопливо засунула перевязочный материал в свою сумку и присела, намереваясь пролезть под брезентовым краем палатки.

— Оставляю вас наедине друг с другом, — сказала она с сильно бьющимся сердцем.

Рисби выглядел очень смущенным.

— Мне очень неприятно, — начал он, — я…

— Вы здесь ни при чем, покажете мне потом свою руку.

И она покинула палатку, перенасыщенную гормонами. Удачно она выпуталась. Все очень хорошо.

Но надо поспешить, чтобы Рисби не успел позвать ее, если обнаружит оставленные документы.

Была еще глубокая ночь. После того, что она только что пережила, Энн почувствовала, что ей хочется выплеснуть переполнявшие ее эмоции.

Только не сегодня… Не надо этого.

Однако в глубине души она чувствовала, что решение принято. Ее чувства обострились до предела еще вечером, у Фревена. Больше она не могла отступать.