Хью Пентикост - Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться]

Не отвечая на безмолвный вопрос, застывший в глазах дежурной, доктор Паттон повернулся и пошел по коридору. Остановился у двери четырехместной палаты.

На кровати у дальней стены лежала девушка с ногами, поднятыми на вытяжение. Паттон подошел к ней и коснулся ее лба.

— Сестра? — послышался слабый шепот.

— Это доктор Паттон, Шарон, — ответил он. — Зашел посмотреть, как ты себя чувствуешь.

Белокурая головка Шарон заметалась по подушке.

— Лучше б я умерла.

— Не говори так, ты будешь жить, — успокаивал ее Паттон. — Попытайся заснуть.

Сейр Вудлинг, полностью одетый, развалился на кровати в своей спальне в доме на улице Вязов. В воздухе стоял запах виски. На ночном столике, рядом с телефонным аппаратом, пепельницей, пустой бутылкой и высоким стаканом, горела лампа.

Раздался звонок, второй.

У Сейра дернулась щека. Не меняя позы, он медленно протянул руку и снял трубку.

— Да? — прохрипел он.

— Сейр?

— Да. — Он не сразу узнал писклявый голос.

— Это Э-эвери.

— О Господи, Эвери. Который теперь час?

— Б-без ч-четверти ч-четыре.

— Что на тебя нашло? Звонишь людям в такую рань!

— К-коннорс, — у Эвери перехватило дыхание. Сейр слышал, как он шумно втянул в себя воздух, — он… он мертв. Его убили.

— Убили?!

— Застрелили. Он… он мертв, Сейр. Я… я нашел его.

— Когда?

— Ок-коло трех часов ночи.

— Где?

— В его фургоне. Сейр, эт-то убийство.

— Ты позвонил в полицию?

— Лейтенант Хоган уже поехал туда.

Сейр долго молчал.

— Мы все умрем когда-нибудь, Эвери.

— Но убийство! — взвизгнул тот.

— Хорошо, что ты позвонил, Эвери. Все это очень интересно, не правда ли?

Положив трубку, Сейр несколько секунд лежал, уставившись в потолок. Затем потянулся к бутылке. В ней не осталось ни капли.

Со стоном Сейр сел, сбросив ноги на пол. Прижал пальцы к вискам.

— Должна быть еще… — пробормотал он. — В этой могиле должна быть хоть одна бутылка.

Марк Свенсон крепко спал, не подозревая ни об убийствах, ни о горящих крестах. Когда он проснулся, часы показывали половину седьмого. С возрастом он привык рано вставать.

Марк включил электроплитку, на которой стоял медный котелок с водой. Банку с растворимым кофе он держал в ночном столике и каждое утро выпивал чашечку ароматного напитка перед тем, как встать, побриться, принять душ и одеться.

Марк ругал себя за вчерашний вечер. Заседание совета просвещения прошло ужасно. Он не уловил настроения публики, и собрание вышло из-под контроля, прежде чем он успел что-то предпринять. Если б он почувствовал заранее, сколь враждебно отношение к биологии, то пригласил бы специалистов, преподавателей из соседних городков, врачей, священников. И тогда собрание стало бы средством воспитания, а не трибуной для воинствующих демагогов.

Аннабелль Винтерс он проводил не только из вежливости. В такой ситуации ей могла грозить и физическая опасность.

Черт бы побрал Бредли Коннорса с его идиотским фанатизмом!

Когда в начале одиннадцатого Марк подвез Аннабелль к ее коттеджу и сказал, что «через день-два все образуется», он не очень-то верил в свои слова. Ничего не образуется, думал он, если не принять быстрых и решительных действий по пресечению всеобщей истерии.

После того, как он расстался с Аннабелль, ему не хотелось ни домой, ни в клуб «Рок-Сити», где наверняка продолжался жаркий спор. Вместо этого он кружил по улицам, раздумывая, что же следует предпринять. Он с удовольствием отвесил бы Бредли Коннорсу пару оплеух, но это не принесло бы пользы, да и Коннорс мог дать сдачи. Эвери Хэтч не стоил даже и оплеух, бедный жалкий червяк, которого использовали, чтобы заварить кашу.

Когда же гнев Марка поутих, ему вспомнилось трагическое лицо миссис Каммингс, пожелавшей узнать, какие советы давала Аннабелль ее дочери. Именно эта несчастная женщина взорвала собрание. Но Марк мог понять горе матери и, несмотря ни на что, жалел ее.

Марк Свенсон был человеком щедрым и без лишней саморекламы помогал многим жителям Рок-Сити. Так уж получилось, что среди них оказались Френк Каммингс и его жена. После наводнения Марк ссудил ему денег без всяких процентов, чтобы Френк мог рассчитаться по срочным платежам и купить кое-какое оборудование взамен сломанного и унесенного водой. Неразговорчивый, трудолюбивый Френк выплатил все, до последнего цента, но Марк полагал, что за ним остался долг дружбы.

Поэтому в половине одиннадцатого он подъехал к дому Каммингсов. Френк и его жена, судя по всему, недавно вернулись с заседания совета просвещения. Подойдя к крыльцу, Марк увидел в окно, что они пьют чай.