Хью Пентикост - Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться]

— Именно это нас и интересует, сестричка!

Аннабелль запнулась.

— Я лишь могу сказать, что такие вопросы задавались мне крайне редко. Они не характерны для тех, кто изучает биологию. Как преподаватель-воспитатель я сталкивалась с подобными вопросами, которые задавали мне девушки. Если вопрос по программе, мы стараемся дать точный ответ. В других случаях рекомендуем детям обратиться к родителям, доктору, священнику или пастору.

— По крайней мере они обращаются к пастору! — Голос Бредли Коннорса заполнил зал. Он не ждал, пока председатель предоставит ему слово. Да и кто услышал бы стук молоточка. — Они обращаются ко мне и спрашивают, можно ли верить тому, что говорят им на уроках биологии! Нам известно ваше прошлое, мисс Винтерс! Мы знаем о ваших неудачах и крушении надежд! Разве не замещаете вы естественное возбуждение рассказами о сексуальной жизни наших детей, которых вы должны воспитывать? Разве вы не советуете им упражняться в грехе? Разве, затаив дыхание, вы не вслушиваетесь в их чистые признания? Разве…

— Заседание переносится! — во всю мощь легких прокричал Марк Свенсон. Он поспешил к Аннабелль Винтерс. Та сидела, подняв руку, будто защищаясь от ударов кнута. Марк помог ей встать и увел со сцены, с глаз разбушевавшейся толпы.

— Маленький оловянный Гитлер может перенести это заседание, — гремел Коннорс, — но дело, ради которого мы пришли сюда, не терпит отлагательств. Мы должны собраться еще раз и решить, что делать дальше. Завтра вечером я проведу открытое собрание в молитвенном доме. Я прошу вас всех прийти туда. Огненными языками мы выметем зло из нашего города.

Последние слова потонули в реве обезумевшей толпы. Билл Джейсон переступил через неподвижного, улыбающегося Сейра Вудлинга и протолкался к сержанту Телицки. Тот стоял, задумчиво глядя на сцену.

— Я думал, вы находитесь здесь, чтобы поддерживать порядок, — сказал Билл.

— Они успокоятся, — ответил Телицки.

— Аннабелль Винтерс потребуется помощь, чтобы выйти из этого зала.

— Рядом с ней верные друзья, — пробормотал Телицки.

Билл Джейсон, такой же высокий и широкоплечий, как сержант, смотрел ему прямо в глаза.

— Сукин ты сын! — наконец сказал он.

Лицо Телицки пошло пятнами. Правая рука дернулась к пистолету. Затем на его губах появилась холодная улыбка.

— Что это ты так разнервничался, Джейсон? — спросил он.

Довольно быстро все разошлись. Возбуждение спало. Выплеснувшиеся наружу чувства потрясли многих благоразумных горожан, пришедших на заседание совета просвещения лишь для того, чтобы воспрепятствовать так называемому курсу сексуального воспитания. Они могли настаивать на исключении биологии из школьной программы, но не хотели иметь ничего общего с истеричной перепалкой, полной взаимных обвинений.

Другие все еще кипели от негодования, и назначенное на следующий день собрание у молитвенного дома не сулило всеобщего успокоения.

Разумные люди, вроде Марка Свенсона или Сары Маршалл, надеялись, что заседание совета просвещения пройдет своим чередом, и ход событий просто ошеломил их. Внезапно они осознали, что ввязались не в интеллектуальный спор по образовательным проблемам, а в жестокую драку, которая не могла обойтись без жертв. Одной из них уже стала Аннабелль Винтерс.

Разъяренный Марк Свенсон отвез ее домой, бормоча извинения за унижение, которому подверглась Аннабелль по его милости.

— Я не подозревал о таких настроениях, — неоднократно повторил Марк.

Аннабелль, сжавшаяся в комочек на переднем сиденье, не отвечала. Она не чувствовала ничего, кроме внутренней опустошенности. Когда автомобиль остановился у маленького коттеджа в северной части города, она вышла из кабины, машинально поблагодарив Марка.

— Не волнуйтесь. — В голосе Марка не слышалось былой уверенности. — Через день-два все образуется.

Аннабелль представляла, что будет дальше. Зазвонит телефон. Друзья выразят сочувствие и предложат поддержку. Она прошла на кухню и плеснула в стакан немного бренди. Лед в ее жилах начал подтаивать.

Но телефон молчал. Должно быть, многие хотели позвонить, но потом решили, что лучше ее не беспокоить.

Прошел час или чуть больше, прежде чем Аннабелль подумала о том, что от нее все отвернулись. Время близилось к полуночи, и ей стало ясно, что звонков не будет. Оставалось только одно: лечь в постель и попытаться заснуть.

Позвонили в дверь.

На пороге стоял Билл Джейсон, издатель «Вестника».