Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Вы наговариваете на себя напраслину.

Я увидел, что она начинает терять терпение.

— Если вы будете так себя вести, то нам придется до самого минимального предела сократить контакты. Вы этого хотите?

— Вы отлично знаете, что я хочу прямо противоположного.

У Царегородцевой на мгновение даже нарушился ритм дыхания.

— Вы невозможный человек. Я поняла: вы из тех, кто любят сами себе приносить вред. Я встречала таких мазохистов. И пришла к выводу, что надо держаться от них подальше.

Меня просто одолевало сильнейшие искушение спросить ее: уж не Дьяченко она имеет в виду. Но я переборол это желание. Пока задавать такие вопросы не время. А жаль.

— Я вам сказала все, что хотела. Все остальное зависит от вас.

Царегородцева не стала дожидаться, когда я одарю ее очередной репликой, резко развернулась и пошла к выходу из гостиницы. Мне лишь оставалось провожать глазами ее стройную фигуру в идеально сидящем на ней костюме.

Я вернулся в свой номер, где застал Перминова. Тот посмотрел на меня весьма неприязненно. А этот-то чего дуется, ничего плохого я ему не сделал, даже выслушал вчера вечером его пьяный бред. Однако я ошибался.

— А вы хорошо провели пресс-конференцию, начальство осталось вами очень довольно. Еще немного усилий и вы пойдете вверх.

Все это было произнесено весьма едким тоном. И вдруг меня озарило: да он же мне завидует, боится, что я вытесню его с занимаемого им места. Вот в чем причина его недовольства.

— Ерунда, я просто отбивался. А на счет подъема вверх, то я не стремлюсь. Мне нравится мое место. И вообще, я слишком мало работаю в концерне, чтобы на что-то претендовать, — смиренно ответил я.

Перминов бросил на меня недоверчивый взгляд, но мне показалось, что он остался доволен моим ответом. Он даже снизошел до того, что пробормотал:

— Ладно, я был к вам несправедлив. А не хотите ли пойти вечерком в одно местечко?

— Куда?

Перминов колебался: предлагать мне или не предлагать?

— Я слышал, что вы не против азартных игр.

Интересно, где он это слышал?

— Не против.

— Тут есть неподалеку одно казино. Не желаете ли попробовать счастье?

Я сделал вид, что раздумываю над предложением.

— А почему собственно нет. Делать все равно нечего.

— Тогда решено, идем вместе. Я зайду за вами. А сейчас пойду пройдусь.

Я решил, что нет смысла устраивать за ним слежку, даже если он с кем-то встречается, мне это ничего не даст, я все равно не знаю этих людей. А про его дела мне и так уже кое что известно.

Признаюсь честно, что пока Перминова не было, я позволил себе немного соснуть. Не спорю, что для человека, идущего по следу, это занятие выглядит не слишком приглядно. Но после утомительной пресс-конференции, мало обнадеживающего разговора с Царегородцевой, я чувствовал себя немного разбитым. И небольшой отдых мне бы совсем не повредил.

Я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза и обнаружил своего соседа по номеру.

— Вставайте, уже вечер. Пора.

Я посмотрел в окно и обнаружил, что в самом деле на улице естественное освещение уже погасло, зато город озарился многоцветным фейеверком искусственных огней.

— Я смотрю, вы большой любитель поспать, — засмеялся Перминов.

— Это, наверное, так климат на меня действует.

— Вы не передумали попытать счастье?

— Отнюдь. Вся моя жизнь состоит из таких попыток.

— Тогда собирайтесь.

Через минут двадцать мы вышли из отеля, взяли такси и поехали по знакомому мне адресу. Пока автомобиль вез нас к конечной точки маршрута, я заклинал себя об одном: как бы не поддастся горячему соблазну азарта. Мне более чем кому-либо еще известно, как сильно я подвержен этой болезни. Зато Перминов буквально трясся от нетерпения, так жаждал он сыграть капризной рулеткой матч-реванш.

Едва мы вошли в казино, как он тут же бросился к окошечку и наменял целую гору фишек. Я мгновенно насторожился; кажется, он намерен играть сегодня по крупному.

Я тоже обменял деньги, но моя стопка фишек выглядела несравненно скромней.

— Пойдемте к столу, — бросил он мне, лихорадочно блестя глазами.

В тот вечер была действительно большая игра. Сперва Перминову везло, и за достаточно короткий срок горка фишек рядом с ним выросла. Но затем наступил печальный этап, когда он проигрывал партию за партией.

Перминов забыл не только обо мне, у меня создавалось впечатление, что он забыл обо всем на свете. Он сидел красный, как рак, и даже еще краснее и ни на мгновение не отрывал своих полусумасшедших глаз от вращающего по сложной траектории волчка. Но, увы, он был, словно заколдованный и упрямо не желал останавливаться на той цифре, на которую ставил помощник президента.