Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Я очень рано выскочила замуж и соответственно рано родила. Между нами совсем не большая разница и мне иногда кажется, что она мне не дочь, а подруга. Впрочем, это не имеет значения.

А вот с этим тезисом я решительно был не согласен. Я впервые узнал о существовании у нее дочери, и мне хотелось, чтобы она продолжила бы эту тему. Мне даже неизвестно, а замужем ли она. Правда обручального кольца не носит, но мало ли что может этому быть причиной. Но Царегородцева решила продолжить не интересующий меня разговор, а выпивку.

— Пожалуйста, закажите еще виски? — попросила она.

Мне ничего не оставалось делать, как выполнить ее просьбу. Хотя мне совершенно не нравилось, что она так много пьет. Но какое я имею право указывать лицу, стоящему на несколько рангов выше меня на служебной лестнице.

Официант принес заказ, и Царегородцева снова залпом осушила бокал. Внезапно она наклонилась ко мне.

— Зачем вы устроились сюда работать? Увольняйтесь, как можно быстрей.

Я мгновенно навострил уши, но она замолчала. Поэтому тему решил продолжить я.

— Мне тут хорошо платят. А почему я должен уходить, разве мне что-то угрожает?

Я напрасно ожидал от нее ответа. Вернее ответом мне были густые клубы дыма от новой сигареты. Но его трактовать можно было совершенно по-разному.

— Да, деньги это в конечном счета самое важное, — как бы с сама с собой согласилась она. — Все ради денег. Они оправдывает все.

По ее интонации я не разобрал, была ли последняя фраза вопросительной или утвердительной.

— Проводите меня до номера, — вдруг попросила она. — Кстати, можете не расплачиваться, счет за напитки присовокупят к моему счету за проживание в гостинице.

Мы вышли из бара, и подошли к лифту. Его створки бесшумно распахнулись, и мы вошли в зеркальное помещение. Пока мы поднимались, то стояли очень близко друг к другу. Внезапно я заметил, с каким восхищением рассматривает ее молодой лифтер. Все его чувства, как буквы в букваре, легко читались на физиономии.

Мы шли по устланному ковром коридору. Около одного из номеров Царегородцева остановилась. Она повернула ключ в замке и слегка приоткрыла дверь.

— Я здесь живу, — сказала она. — А вы, наверное, хотели бы пойти в мой номер, выпить чашечку кофе.

Она вдруг обняла меня за шею и слегка на мне повисла. Мое сердце стучало так сильно и так стремительно, что было даже странно, как выдерживает этот напор грудная клетка.

— Никогда не надо делать того, о чем хотя бы раз пожалеешь. Запомните эту фразу, она вам поможет выжить в этой страшной жизни. — Царегородцева была немного пьяна, язык ее слегка заплетался, но от этого ее речь, как ни странно, приобретала особое очарование. Даже будучи нетрезвой, она была прекрасна. — Все, до свидания, Леонид, спокойной вам ноченьки. Я пошла спатеньки. Вы замечательный кавалер. А я плохая дама, раз не пригласила вас к себе. Но что поделать, вам придется с этим смириться.

Внезапно ее губы слегка прикоснулись к моей щеке, причем, касание было настолько легким, что я не сразу осознал, какое же великое чудо только что случилось. Она же быстро скользнула в номер и закрыла дверь. Я услышал, как поворачивается замок.

Я с трудом удержал себя от того, чтобы не забарабанить в ее дверь. Дабы избежать искушения, я помчался к лифту. Спустившись вниз, снова отправился в бар и заказал у того же официанта виски. На этот раз без содовой.

Официант подал мне бокал и понимающе улыбнулся. Он много перевидал на своем веку и легко догадался, что его клиент только что получил отлуп. Мне захотелось запустить стаканом в его голову, но вместо этого улыбнулся ему. Тот ответил понимающей и сочувствующей улыбкой. Мне стало стыдно за своей неблагородный порыв, я тоже улыбнулся в ответ и быстро покинул бар.

В своем номере меня ждала неожиданная картина. Перминов в костюме и в ботинках лежал на кровати, а на полу стояла более чем на половину пустая бутылка виски. Что за удивительный вечер, все лечат свои горести этит напитком.

Увидев меня, он сделал какой-то неопределенный жест и попытался привстать. Но этот маневр ему не удался, и он снова рухнул на постель.

— Что с вами, Сергей Павлович? — задал я риторический вопрос, хотя и так было очевидно, что он сильно пьян.

— Ничего особенного, отмечаю одно маленькое событие. — пробормотал он.

Этим маленьким событием был явно его крупный проигрыш.

— Хотите присоединиться?

Присоединяться к нетрезвому Перминову мне не хотелось, но я подумал, что вдруг удастся что-нибудь из него выудить. Я взял со стола стакан и плеснул в него немного виски.