Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Садитесь. Могу я с вами говорить как коллега с коллегой?

— Разумеется.

Костомаров кивнул головой.

— У нас неприятная история. На крыше обнаружены обрывки каната, привязанные к антенне. — Вы понимаете, что это означает?

Я сделал вид, что размышляю над загадкой.

— Кто-то пробрался на крышу. Но каким образом? — Я сделал удивленное лицо. — Если мне память не изменяет, к нашему зданию вплотную не примыкает ни один дом.

— Память вам не изменяет. Но для того и понадобился канат, чтобы по нему перебраться по воздуху на нашу крышу с соседнего здания.

Я присвистнул.

— Но такой номер под силу разве что воздушному гимнасту. Мне кажется, это маловероятно.

Костомаров пристально взглянул на меня.

— Тогда откуда появился этот канат? Прилетел из космоса и прямо на нашу крышу. — В его голосе послышалась ирония.

— Да, вы правы, кто-то таким образом пробрался на нашу крышу.

— У вас нет даже отдаленных предположений, кто бы это мог быть?

— Нет, не могу представить, могу лишь предположить, что кто-то из наших конкурентов. Ведь у нас их хватает.

— Спасибо, Леонид Валерьевич, за ценную версию. Можете идти. Да и прошу никому не говорить о том, что случилось.

Я вышел из кабинета Костомарова полный противоречивых мыслей. Что-то в только что состоявшемся разговоре мне решительно не понравилось. Уж слишком он был какой-то легковесный, вроде бы и ни о чем. Зачем он меня вызывал? Чтобы услышать мою версию о происках конкурентов? Но она без того возникла в первую же минуту. А вот обнаружили ли они мои «жучки?»

Внезапно я испугался. У меня в машине находится записывающая аппаратура. Если они уже проникли в автомобиль, то для них все стало предельно ясно.

Я знал, что сильно рискую, но выбора у меня не было. Стараясь казаться внешне спокойным, я вышел на улицу и направился к стоянке. Около витрины расположенного рядом магазина я остановился, пытаясь с помощью отражения стекла определить, нет ли за мной слежки. Но ничего подозрительного не увидел.

Я подошел к машине. По оставленной на двери метке я с облегчением обнаружил, что никто в машину не залезал. Я сел и поспешно отъехал, раздумывая, куда бы спрятать оборудование.

Я заехал в какой-то неподалеку расположенный двор. Там на скамейке распивали водку пара мужиков. Я остановился и подошел к ним.

— Вы живете в этом доме? — показал я на дом.

— Ну живем, а тебе то что, — отозвался мужчина лет сорока, по виду типичный алкоголик. Но выбора у меня не было, мне надо было срочно возвращаться на свое рабочее место.

— Хочешь заработать на пару бутылок?

У мужчины тут же изменилось выражение лица, оно стало напоминать лицо официанта, готового принять заказ.

— Кто ж не хочет.

— Мне надо на некоторое время спрятать одну вещь.

— Ты чего украл его? — удивился он.

— А если украл, то что?

Мужчина размышлял над этой моральной проблемой совсем недолго, ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы перелить полный стакан водки в свое горло.

— А мне-то что?

— Вот и я так думаю, тебе то что. Значит, договорились.

Мужчина красноречиво посмотрел на меня. Не понять этот взгляд было просто невозможно.

Я достал кошелек и протянул ему пятисотенную бумажку. Это было даже чересчур щедро, но я находился не в той ситуации, когда следует экономить.

— Давай неси свою вещь.

Из машины я извлек аппаратуру. Тот внимательно осмотрел ее, но от комментарий благоразумно воздержался.

— Пошли за мной, — сказал он.

Мы пришли квартиру типичного алкаша. Судя по пятнам на обоях, когда-то тут стояла мебель, теперь же почти ничего от обстановки не осталось. Тот понял смысл моего взгляда.

— Ты не боись, никуда твоя бандура не денется. Я продаю только свое. А ты мне хорошо заплатил. Когда за ней зайдешь?

— Не знаю, но надеюсь, что скоро.

— Я либо здесь, либо во дворе на скамейке. У нас тут кампашка.

Я вышел во двор, сел в машину и поехал назад. Через десять минут я снова сидел в своем кабинете.

— Ольга Вячеславна, зайдите, — сказал я.

Она вошла.

— Как продвигается задание? — спросил я, строча записку: «Кто-нибудь меня спрашивал»?

«Никто» — так же письменно ответила она мне.

Кажется, эта форма общения становится для нас привычной, невольно подумал я.

Я сжег нашу переписку, и Ольга поняла, что больше у меня к ней нет вопросов.

До конца рабочего дня к некоторому моему удивлению ничего больше необычного не произошло. Правда я обнаружил, что в концерне царит нервозная атмосфера. Некоторые мои собеседники вели себя немного странно, в них ощущалось затаенное беспокойство. Но при этом никто не говорил о случившимся. Правда волнения испытывали далеко не все, из чего я сделал вывод, что им не известно о случившимся.