Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Вы хотели меня видеть, Леонид Валерьевич, — внезапно остановил меня голос.

От неожиданности я аж вздрогнул и посмотрел на вверх: там стоял, как всегда набычившись, Фрадков и, не отрываясь, смотрел на меня.

— Да, Михаил Маркович, хотел. Мне надо кое что вам сообщить.

— В таком случае поднимайтесь. Тут и поговорим. А туда, куда вы пошли, там ничего нет.

Сопровождаемый взглядом Фрадкова, я стал подниматься. Наконец поравнялся с ним.

— Ну что вы хотели мне сказать? — спросил он, ни на секунду не спуская с меня взгляда.

— Прямо здесь?

— А чем вам не нравится место? Впрочем, ладно, пойдемте.

Фрадков двинулся вперед и внезапно откуда-то с боку появился амбал. Иначе его назвать было просто трудно. Рост самое меньшее два метра, размах плеч с двухстворчатый шкаф, тело накачено мускулами, горные хребты которых проступали даже через одежду.

Фрадков посмотрел на меня и усмехнулся.

— Вы не передумали мне что-то сообщить.

— Не передумал.

Фрадков распахнул дверь, приглашая меня войти. Все трое мы оказались в почти пустой комнате, в которой стояли лишь три кресла. В отличии от предыдущих моих посещений этого дома, никакой закуски не было. Значит, ситуация в самом деле кардинально переменилась.

Фрадков сел и взглянул на меня.

— Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.

— При нем, — кивнул я на амбала.

— А чем Герасим вам мешает. Он тихо будет сидеть в своем кресле и не вмешиваться в наш разговор. Правда, Герасим?

Тот в подтверждении слов своего шефа кивнул головой.

— Я жду вашей ценной информации, — напомнил Фрадков.

— Мне стало известно, кто напал тогда на колонну и похитил груз.

Фрадков, прищурившись, смотрел на меня.

— И кто же?

— Это люди Галанова, включая его самого.

— Не может быть! — воскликнул Фрадков. — Это полная чушь. Я уверен… — Внезапно он прервал свою фразу на середине и погрузился в раздумья. Затем кивнул головой. — А, впрочем, вполне может быть. Я говорил Петру, чтобы он не доверял этому типу. И что из того, что это он напал?

Теперь пришла очередь воскликнуть мне.

— Но это же означает, что товар у него.

Фрадков настороженно посмотрел на меня.

— Какой товар?

— Тот, что вез Костомаров со своими людьми.

— Откуда вам известно про груз? — буравя меня подозрительным взглядом, спросил Фрадков.

— Вы считаете меня идиотом. Сами послали меня следить за разгрузкой состава. И при этом думали, что я ни о чем не догадаюсь. Но вы забыли в каком ведомстве я работал в не столь уж давние времена.

— Это была моя ошибка, — процедил Фрадков.

— Все мы ошибаемся, Михаил Маркович.

— Допустим, но как вы узнали, что это была бригада Галанова? Все свидетельствуют о том, что они были в масках.

Непростительная с моей стороны ошибка, но я как-то упустил из виду, что мне придется давать объяснения о том, кто мой источник информации. Я-то полагал, что Фрадков так обрадуется, что нашлись его миллионы, что забудет обо всем. Похоже, что я опоздал, и его сейчас занимают совсем другие проблемы.

Фрадков ждал ответа, и я понимал, что от него зависит моя судьба. Если мои слова вызовут у толстяка недоверие, мне конец. Хотя и в прямо противоположном случае — скорей всего тоже. У этого человек хобби — избавляться от нежелательных свидетелей. А я своим приездом сюда как раз и окончательно перешел в их ранг.

— Они сами мне сегодня позвонили. — Скажу честно, я ляпнул первое, что пришло в голову, так как медлить с ответом было уже крайне опасно.

— Зачем? — удивился Фрадков.

— Они хотят склонить меня на свою сторону. Насколько я мог понять, они стремятся установить свой контроль над концерном.

— Но что им нужно именно от вас?

— Информационное прикрытие. А может, что-нибудь и еще. Откуда мне знать?

— А зачем вы приехали ко мне, зачем мне все это рассказывайте?

Я почувствовал растерянность. Я совершил большую оплошность, что как следует не подготовился к этой встрече, не продумал все возможные повороты нашей беседы. Но с другой стороны, когда мне это было делать, надо было немедленно спасать Марину.

Я произнес фразу, которая для Фрадкова звучала крайне не убедительно. Но ничего иного я сказать в этих обстоятельствах просто не мог.

— Я привык честно служить тем, кто мне платит. Предательство — это не мой стиль.

Фрадков, словно оценивая, внимательно посмотрел на меня.

— Даже за очень большие деньги, — недоверчиво произнес он.

— Деньги здесь не играют никакой роли. Есть вещи, которые можно купить, а есть вещи, которые купить нельзя.