Варвара Клюева - Ave, Caesar! [= Аве, Цезарь!]

— Это и есть легендарное «смертельное касание»?

Василий опешил.

— Что вы, Жанна! Если бы я владел мастерством дим-мак или ниндзюцу, меня бы сюда не пустили. Помните, они говорили, что ни у кого из игроков нет специальных навыков выживания? Я даже обычному рукопашному бою никогда не учился. Просто знаю о нервных центрах и уязвимых точках на теле, удар по которым временно выводит противника из строя. Я не собирался убивать, честное слово. Просто по неопытности не рассчитал.

— Ладно, — Жанна похлопала его по руке. — Теперь это не важно. Если позволите, у меня есть новое предложение. Я отзываю свою просьбу закрыть заседание. И предлагаю объявить перерыв до… скажем, шестнадцати часов. Дадим возможность организаторам убрать тела и приведем себя в порядок. Кажется, мы вышли на финишную прямую, и мне, например, нужно немного побыть одной. Уверена, что и у вас найдутся свои дела, — она отвернулась от Василия и посмотрела на Соню. Долгим, полным сожаления взглядом.

Еще два дня назад Соня была уверена, что вот-вот сойдет с ума. Тонкая, до предела натянутая пленочка, защищавшая ее сознание от безумия, просто обязана была лопнуть от малейшего тычка. Если бы ей два дня назад довелось вынести то же, что сегодня, она превратилась бы в овощ. Или в припадочную идиотку в состоянии острого психоза.

Соня приговорила себя к смерти еще до приезда на остров. И умерла в тот день, когда сухощавый и черствый господин в плащ-палатке огласил правила игры. Но случилось чудо, и она никак не могла оправиться от изумления.

Изумление. Оно пришло еще вчера утром и с тех пор не проходило. Изумлялась Соня самой себе, вернее, тем переменам, которые произошли в ней за одну-единственную ночь. Ее нынешнее «я» не имело ничего общего с несчастным, робким, неуверенным в себе существом, что приехало на остров. То самое — не изменившееся — тело, которое всегда вызывало у нее неприязнь, для нового «я» превратилось в источник радости и удовольствия. Прежнее «я» старательно отгораживалось от своих эмоций, прячась за книжной премудростью и рациональными конструкциями. Нынешнее смотрело на все эти умствования со снисходительной усмешкой, а к эмоциям, напротив, прислушивалось. Прежняя Соня никогда не посмела бы перебить и наброситься с упреками на такую сильную личность, как Жанна. И умерла бы от стыда, если бы публично расплакалась. Новая же считала свое поведение естественным и не испытывала за него ни малейшей неловкости. Ненависть к Мадонне, злорадство по поводу ее гибели и одновременно острая жалость к ней — все это имеет право на существование…

Выслушав короткую речь Жанны, Соня ничего не поняла. Почему игра вышла на финишную прямую? Зачем им нужно побыть в одиночестве? Какие дела привести в порядок? И что означал этот долгий печальный взгляд, которым Жанна одарила ее напоследок?

В попытке разгадать эту головоломку Соня обернулась к Василию. Он сидел с опущенной головой, положив локти на колени и безвольно свесив кисти рук. Соня хотела спросить его, что случилось, но чутье подсказало ей: не стоит этого делать, ему нужно побыть наедине с собой. Что ж, она не будет ему мешать. Наверное, это правильно. За последние сутки навалилось столько всего! Мужчины, в отличие от женщин, не способны жить одними чувствами…

— Я погуляю немного по лесу?

Василий поднял голову, посмотрел на нее невидящим взглядом и кивнул.

В лесу Сонина тревога начала стремительно разрастаться и скоро вытеснила остальные ощущения. Она доплелась до первого попавшегося поваленного дерева и плюхнулась на мокрый ствол. Откуда эта паника?

Джокер? Нет Парня жалко, воспоминание о его гибели вызывает боль, протест, ужас. Но не панику. Мадонна? Ее смертельная ненависть, чуть не убившая Соню? Василий, которого желание защитить любимую вынудило к убийству? Все это действительно страшно, но дело в чем-то другом. Игра? Вот оно! Организаторы не объявили об окончании игры. И это значит, что кто-то из них троих — киллер.

У Сони перехватило дыхание. Похоже, все это время она была бессознательно уверена, что киллер — Мадонна. Просто потому, что та требовала ее, Сониной, крови. Как глупо… Нет, почему же глупо? Джокер, Жанна и Василий всегда за Соню заступались. Зачем киллеру заступаться за девушку, которую ему потом все равно придется убить? Разве что…

Нет, это невозможно! Василий не может оказаться киллером. Только не он! Если бы ему выпал этот проклятый клочок рисовой бумаги, он не взял бы Соню под свою защиту на том судебном заседании, когда Мадонна впервые обвинила ее. И не вернулся бы потом в общий лагерь, чтобы проводить Соню и предложить союз. Будь он киллером, его джентльменство было бы совершенной бессмыслицей, если не жестокостью. А Василий умный и добрый, уж она-то знает! Нет, конечно, это не он.