Игорь Фунт - Останусь лучше там…

– Давай! Завтра меня не будет – оставишь все у секретаря. Вызывают в Кремль: что-то там на Украине всплыло. Освобожусь, сразу вызову. Свободен!

– Слушаюсь! – Что может всплыть в Украине – одному Богу известно. И Ясеневу. И Секунде.

Бесполезное дело: пытаться заснуть после столь напряженных событий. Освежившись в душе, я вышел в город из отеля «Душанбе», заодним захватив документы и сумку с нехитрыми пожитками. Вышел, чтобы навсегда исчезнуть для окружающих.

Светло для ночи – завернул к центральному парку отдыха, ожидавшего шумных дневных гостей зазывными зонтиками, цветастыми шатрами, лодками на озере, весело постукивающими друг дружку бортами. Курс держал на железнодорожную станцию – там я должен был найти поезд со спрятанными в нем сокровищами и принять окончательное решение насчет дальнейших действий.

Капитан Ясенев, девяностые годы

Не собирался ни думать, ни рассуждать на щекотливую тему – так все получилось… Катя находилась в заключении года два. «Катя…» – Проводя построения отрядов, не хотел смотреть в ее сторону, но время шло, и это случилось.

Неудивительно, что тюрьма, неволя сближает и заключенных, и ментов. Злость – всеядная, бескомпромиссная, рано или поздно кончается и все становится проще. Как поется в песне: «Для тебя там, браток, за колючим забором – свобода, для меня там, браток, за колючим забором – тюрьма».

Женский барак в лагере строгого режима под Новосибирском был всего один. В девяностые годы до женской колонии у регионального руководства руки не доходили – как таковая числилась, но лучше бы ее не было вовсе, настолько сильно требовался ремонт; поэтому попасть в соседний лагерь под оперативное управление молодого, симпатичного кума – капитана Ясенева, считалось у сидельцев слабого пола удачей: кормежка, обувка, какая-никакая работенка. Не то чтобы уж совсем образцово-показательная, но порядок в зоне присутствовал, что признавалось всеми.

Не стало вот только порядку в молодой еще душе капитана – он влюбился и боялся себе в этом признаться. Чудно как-то получалось: настоящего друга, Кольку-Секунду, он также приобрел среди арестантов. Невероятно, но когда узнал, что его отца насмерть прибил кулаками именно Колька, капитан Ясенев воспринял известие внешне спокойно. С того момента и началось у него реальное, как ему казалось, понимание, что происходит в жизни случайно, а что – нет.

Понимание довольно странное: судьба не должна зависеть от непредвиденного – к примеру, шаг, дуновение ветра или дождь не могут кардинально повлиять на всю оставшуюся жизнь, так он думал. Происходящие же далее события убедили в обратном: невозможно отбрасывать Случай, который предопределил любовь, превратил потенциального врага в друга… смерть – в жизнь за гранью. Потом он сделал очень важный вывод: если ты, в принципе, невольный раб обстоятельств, то при определенном давлении можно эти обстоятельства менять и предопределять. Никакой метафизики – как говаривал тот же Секунда… только менять – в своих, исключительно своих интересах! Кто добровольно захочет стать жертвой? Никто! Но потенциально все мы жертвы… Чуть подтолкнуть – и ты там, за гранью добра и зла, там, куда исподволь направил тебя человек, всецело владеющий фигурками на шахматной доске жизни.

Показал Катюху Секунде. Невысокая, миниатюрная, очень опрятная девушка, простая. На что так запал? Секунда объяснил по-своему: все мы, находясь в состоянии, граничащим с непрерывным стрессом – волки и овцы – стремимся обрести дом, покой, пусть маленький, всего лишь на одной восьмой части души, но туда нет входа посторонним – это не барак, это дом. Так и было с Катюхой: внешне неприметная, она стала для капитана воплощением несмирившегося духа, который еще ой-ой как себя проявит – дай волю, брат. Ясенев увидел, почувствовал в ней дремлющую Любовь, втюрился, как школьник! Что он искал – нравственного отдохновения?

Секунда

В «столыпине» горел свет. Пять утра: внутри не спят. «Охрана, наверное». – Нашел «золотой поезд» там же, откуда забирал его два дня назад. Вывод: кипиша по мою душу пока не было, иначе Шеф перепрятал бы вагон с ящиками или уж точно обложил его заградотрядом.

С отеля забрал не все вещи – оставил пару шмоток и ноутбук для проформы – показать, что вернусь, ежели обнаружится слежка, хотя уходил-то насовсем, вроде бы. Они сразу хватятся, если не отвечу на вызов по утренней электронной почте, надо ведь давать отчет о внезапном тюремном заключении на границе. Решимость, полностью владевшая мной еще пару часов назад, вроде как улетучивалась. Непонятное состояние, честно сказать. Долго ли протяну на нелегальном положении, коль пришло время распрощаться с Ясеневым: Афган, Казахстан, Иностранный легион? Если Россия, то подполье – выжидать – сколько: год, два? Федеральный розыск, Интерпол – все на стороне Шефа, пока того не обезвредить… Нужно принять решение.