Алексей Вершинин - Умирая дважды

– Сильно действующее седативное средство. – запинаясь начал было оправдываться Хостер. – Это нормальная…

– Ты помнишь свои обязанности, Хост? – перебил его незнакомец.

Хостер опустил взгляд себе под ноги и из его глаз упали капельки.

– Да. – еле слышно ответил он.

– Тогда оставьте нас с доктором наедине.

Хостер замешкался на секунду и шатаясь поплелся к двери. За ним выбежали санитары и Генри услышал, как позади захлопнулись двери. Он остался наедине с незнакомцем. Холод комнаты, несмотря на разгоревшийся камин, казалось, забрался в душу.

– Вы сегодня совершили весьма эгоистичный поступок, мистер Веббер, не находите. – раздался хрип из-за спинки кресла.

– Не более эгоистично, чем наживать это все таким способом.

Человек встал, посмотрел на Генри и тому стало не по себе. Нет, его собеседник вовсе не был ужасен. Высокий, статный и широкоплечий, лет пятидесяти, он был облачен в безупречный черный костюм, белую рубашку и багровый галстук. Правильные черты лица были ничем не примечательны. Тонкие губы чуть приподняты в улыбке, под крючковатым носом. Темно-русые волосы были аккуратно уложены набок. Казалось он как никто другой подходит под роскошное убранство комнаты. Чувствовалась огромная сила и энергия, заключенная в этом человеке, он явно был здесь главный. Злость, переполнявшая Генри не дала отвернуться. Незнакомец ухмыльнулся и стал листать лежавшую на столе папку.

– Генрих Веббер, тысяча девятьсот шестьдесят первого года рождения, уроженец Браиля, главный хирург городской клиники, приговоренный к смертной казни и казненный на электрическом стуле пятнадцатого марта две тысячи двадцать первого года. – он улыбнулся и спросил, – почему вы сегодня пытались покончить с собой, спустя неделю вашего пребывания здесь?

Генри снова встретился с ним взглядом. Большие черные глаза, казалось видели все насквозь. Обаятельная улыбка казалась ухмылкой сумасшедшего маньяка. Дыхание перехватило и доктору Вебберу не в первый раз захотелось быть действительно казненный на электрическом стуле. Они тут все издеваются что ли? Хотя ответ был уже давно очевиден. Рука сама потянулась к шее, словно пытаясь задушить. Ссадины от веревки от прикосновения будто зажглись огнем и Генри отдернул руку.

–Хм, след теперь у вас – никто не позавидует. Странгуляционная борозда. – с жуткой торжественностью объявил человек в костюме и принялся с занятым видом изучать один из гобеленов.

Дышать сразу стало легче, но неожиданно для себя Веббер сознался

– Мне было очень страшно.

– Я же говорю вам, что вы эгоист. – судя по тону незнакомец был доволен ответом, – и неужели вы сейчас ничего не боитесь?

Генри молчал.

– Обычно попавшие сюда осознают все несколько позже. Кто вам все рассказал?

–Раст, санитар с родимым пятном на руке. – ответил Веббер, но голос его звучал виновато. Теперь он сам себе напоминал Хостера. Вся ярость куда-то улетучилась и теперь он сидит, осунувшись, в заблеванном халате и не смеет поднять глаза. Этот человек в костюме здесь решает абсолютно все и даже славившийся своей жестокостью мистер Нейвер был пешкой в его руках. Нервы, вернее, все то что от них оставалось, начинали сдавать.

– Убейте меня. Я во всем раскаялся. Меня же должны были…

– Казнить? – перебил его человек, – А вам не кажется, что это слишком простой для вас выход? И чего стоит ваше раскаяние, если при первом удобном случае вы полезли в петлю, дрожа от страха перед тем, с чем вам предстоит столкнуться.

– Убейте и делайте со мной, что вам вздумается. – бросил в отчаяние Генри.

– Знаете, грош цена вашему самобичеванию. А если все, что здесь с вами происходит и произойдет – это квинтэссенция вашего покаяния. Физическое воплощение совести. Ведь какой толк от ваших слов и мыслей, если пятилетняя девочка умерла из-за вашей ошибки, а вы просто покинете этот бренный мир, просто извинившись? А ведь на вашей совести две жизни – ее мать уснула навсегда, приняв большую дозу снотворного.

О боги, что же он наделал. Порой казалось, что все это лишь сюжет какого-то сна или фильма. Ведь не может абсолютно нормальный человек уничтожить счастливую прежде семью. Боль в голове. Генри закрыл руками глаза и прошептал.

– Я не хотел, клянусь.

– Вы уже клялись прежде, именем Гиппократа, и в ваши руки была вверена человеческая жизнь. Вы нарушили свой обет и теперь жизнь ваша в моих руках по праву.

–Кто вы? Вам это все доставляет удовольствие. Или это секретный эксперимент? – Веббер огрызался, ненавидя себя и понимая все свое ничтожество.