Алексей Притуляк - Учитель музыки

– Я попробую, – не очень уверенно произнёс он. – Но предупреждаю, у меня голова просто разваливается.

– Но ты нашёл таблетки? – поинтересовалась Линда, оглядываясь на него.

– Да, и уже выпил, – ответил он и добавил извиняющимся тоном: – Но они же не сразу начинают действовать.

– А ты не хочешь смыть с себя этот грим? – спросил он через минуту, найдя удачный способ оттянуть время.

– В виде клоунессы я тебе не нравлюсь, да? – печально улыбнулась Линда. – А мне так хотелось сделать тебе сюрприз… А потом ты сыграл бы мне, – добавила она. – Твою серенаду. Ну, ту самую, ла-ла-ла-ри-ра-там-дам… А я бы танцевала. Представляешь, как эротично я смотрелась бы в танце – с этим красным носом, в клоунском кафтане?

– Я не умею играть на флейте, – ляпнул он вдруг и тут же спохватился, но было поздно.

– Не… не умеешь играть? – подняла Линда свои намалёванные красным брови. – Очень смешно. Странный ты сегодня какой-то, и шутки у тебя странные. Если не сказать – дурацкие.

– Прости.

– Да ладно, – махнула рукой Линда. – Ну, мы будем предаваться утехам?

– Будем, – нетвёрдо отвечал он, приближаясь и тревожно прислушиваясь к себе: шевельнётся в нём что-нибудь при виде этих обнажённых женских тайн, или нет. – А хочешь, я…

Не будучи уверенным, что расслышал в себе хоть что-то, он уже хотел было предложить ей оральные ласки, но тут, на его счастье, в дверь громко постучали.

– Ах ты чёрт! – произнёс он, стараясь, чтобы в голосе его звучали раздражение и досада, а не тихая радость.

– Кто это? – возмущённо спросила Линда.

– Не знаю, – отозвался он. – Но думаю, что домовладелица.

– Эта грымза Бернике? А какого фига ей надо?

Эриксон в двух словах рассказал ей о полуденном визите «грымзы». Стук между тем повторился в более настойчивой форме.

– Как пить дать, она, – кивнул Эриксон.

– Наплевать, – отмахнулась Линда. – Давай уже трахнемся.

– Извини, – осторожно возразил Эриксон. – Я боюсь, что она вышвырнет меня из квартиры. Что мне тогда делать?

– Да что б ей! – выругалась Линда. – Ну тогда давай, побыстрей разделайся с этой старухой и возвращайся. Я буду ждать.

Эриксон кивнул и отправился в прихожую, проклиная сегодняшний день. У двери он замер на минуту, прислушиваясь. С той стороны снова постучали и кажется, уже кулаком.

– Кто там, чёрт побери? – спросил он, придавая голосу выражение сердитого недовольства.

– Открывай, сукин сын, пока я дверь тебе не вынес! – громко велел грубый мужской голос. – Открывай сморчок, а то если я сам открою, хуже будет!

– Кто вы такой? – возмутился Эриксон. – По какому праву вы так…

Но тут в прихожей явилась Линда. Она суетливо подтягивала на ходу трико и была бледна, растеряна, и подавлена.

– Как он узнал? – прошептала девушка, лихорадочно обегая прихожую взглядом в поисках сброшенных клоунских башмаков. Нашла их под скамеечкой для обувания, принялась торопливо натягивать.

– Какого беса ты медлишь?! – ярился между тем мужчина по ту сторону двери. Эриксону он представился циклопом, пришедшим за Одиссеем – такой грозный, громовой и хриплый был у него голос. Эриксон не был слабаком – два раза в неделю он посещал спортзал и раз в месяц – секцию самообороны, поэтому на улице чувствовал себя вполне уверенно и не боялся нападения каких-нибудь отморозков. Как человек, ни разу нападению отморозков не подвергавшийся, он был, конечно, излишне самоуверен после этих невинных, раз в месяц, уроков джиу-джитсу, но мускулы его действительно были если не железными, то уж алюминиевыми как минимум. И тем не менее, этот голос Зевса-громовержца извергал в окружающее пространство такую ярость, что Эриксону совсем не хотелось открывать дверь.

– Кто это? – спросил он у Линды шёпотом. – Ты его знаешь?

– Ещё бы не знать, – отозвалась та дрожащим голосом. – Он меня убьёт. А потом – тебя.

«Это что, твой муж?» – хотел спросить Эриксон, но в этот момент наконец обувшаяся Линда посмотрела на него, как на сумасшедшего, метнулась к двери и открыла.

Тут же явилась с той стороны двери мощная рука и схватила Линду за её роскошную шевелюру. Девушка взвизгнула и в мгновение ока исчезла из прихожей, а на её месте явился… Да, Эриксон не ошибся, представляя себе этого человека циклопом: исполинского роста – больше двух метров, – с огромными ручищами, с грудью, ширина которой позволила бы Эриксону свернуться на ней калачиком и уснуть, с горящими глазами и большим ртом, украшенным толстыми и вывернутыми как у негра губами, этот человек наводил ужас. Но одно утешение Эриксон нашёл для себя сразу – по крайней мере, такой урод не мог быть мужем Линды. Да и не только по росту, но и по возрасту он был великоват для неё. Хотя… Эриксон ведь не мог бы сказать, каков возраст Линды – он так и не увидел её лица.