Татьяна Латукова - Ведьма в лесу. Ведьма 1.0

Брата Сашу всегда тянуло к приключениям. Он зачитывался всеми мальчишескими романами и выдумывал игры с участием понравившихся героев. В период увлечения Киплингом и миром джунглей он стал называть себя свободным волком Акелой. Костя, разумеется, превратился в мудрого Каа. Малявке Рите нужно было бы стать умной и сильной Багирой, но, увы, оба брата сошлись на том, что до Багиры пятилетняя я никак не дотягивала. Мимолетно придуманные прозвища прижились настолько, что и до сих пор братья называли друг друга не иначе, как Акелой и Каа. А вот я как была просто Ритой, так и осталась. До гордой и гибкой Багиры по-прежнему не дотягивала.

С обоими братьями у меня были сложные отношения. Костя предпочитал отмахиваться от факта нашего совместного воспитания и общих приемных родителей. Я не была его сестрой – и точка. Саша, наоборот, всегда подчеркивал факт родства, что не мешало ему изображать избалованного мальчика, которому сестра должна то, да се, да вот это, тридцать пятое.

На этот раз Саша преподнес мне замечательную новость: я должна немедленно достать ему пару билетов на завтра, на самый модный и популярный спектакль. Он, видите ли, решил дать Изабелле еще один шанс.

Изабелла была моей второй и малозначащей подругой. Я долго считала ее третьей лишней в треугольнике девчачьей дружбы я – Осинка – Изабелла. Но, в конце концов, мне пришлось признать, что и я, и Белла составляем лишь пару катетов к гипотенузе – Осинке.

Одним из цементирующих наше трио вещей стала великая любовь Изабеллы к Акеле. Забавно, но изначально это он положил на нее глаз. Однако после двух лет страстей, взаимных обвинений, истерик, хлопаний дверьми и бурных примирений в постели Саша однажды собрал свои вещи и ушел. Изабелла быстро перешла от роли королевы к партии несчастной служанки, и этого, как ни странно, хватило еще почти на год. Но к текущему моменту обе стороны находились в состоянии глубокого непонимания, чего же они хотят друг от друга…

Вы когда-нибудь пробовали объяснить брату, что вы уже большая девочка? Акела, услышав о том, что мчаться к нему в гостиницу немедленно я не собираюсь, воспринял это практически как повод к дуэли с моим коварным похитителем. В былые времена он непременно уговорил бы меня бросить все и рвануть к нему. Но теперь у меня был Кирилл. И Саша приехал к нам сам, снедаемый любопытством и желанием поруководить моей жизнью. С моей стороны это оказалось ошибкой, потому что он так и завис у нас на все три дня.

Пожалуй, Кирилла следовало все же заранее предупредить о внешности брата. Саша не просто красавец, у него та красота, от которой у женщин открываются рты и подгибаются ноги, а у мужчин проявляются худшие качества собственников и ревнивцев. Открытый высокий лоб, тонкий нос, выразительный рот и глубоко посаженные синие глаза. Такого необычного синего цвета без примеси серого или зеленоватого. Сапфиры. Коротко постриженные, чуть вьющиеся каштановые волосы разбавлены седой прядью. Добавьте сюда высокий рост и тренированное тело профессионального военного. Если мой брат подмигнет девушке на остановке, она полдня будет считать себя счастливицей.

Немудрено, что в течение первого часа знакомства Кирилл смотрел на себя в зеркало не меньше семи раз, выполнив недельную норму обращений к отражающему стеклу. Полагаю, что очень многие в компании моего брата чувствуют себя не слишком уверенно. Даже молодые талантливые журналисты. Хотя надо отдать должное и Кириллу – освоился он быстро. Буквально на следующий день вел себя как обычно. Не каждому это удается с моим братом.

Мой внезапный интерес к маме Акелу сначала несколько удивил, но потом он разговорился:

– Мама была чудесной. Никогда не ругалась, не злилась. Куришь, сыночек? Кури, только покупай хорошие сигареты. Пиво пьешь? Пей, только не в подворотне, а дома или в приличном баре. С девочками гуляешь? Гуляй, только побеспокойся о своей безопасности. Ни у кого из моих друзей не было таких понимающих родителей. Никаких подростковых комплексов, никакого излишнего контроля. Но в то же время я всегда знал, что она поможет, поддержит. И боялся ее огорчить. Может, от этого и не вляпался ни разу по-крупному.

– Что-то я не помню, чтобы ты вообще вляпывался. Ты всегда был паинькой.

– Не совсем. Помнишь гопоту, с которой я лет в четырнадцать связался? Дружки те почти все потом сели. А мама в ведомстве по образованию работала и всегда на мою сторону вставала. C ней не спорили, спускали все на тормозах. Мне стыдно было, что я ей вру, а она мне верит. Поэтому никогда дальше мелочей не шел.