Сергей Юрченко - Фенечка. Цикл рассказов

Мама оставила мне средства на проживания и содержание сынка. Мы с ним отлично уживаемся, правда, время от времени отец не доволен моей работы матери. Я заменяю ему ее, ведь её часто нет. Я пытаюсь угодить отцу, но не получается. Мне становится страшно.

Мы заканчиваем с нашим проектом с мамой и сынком. Он совсем разбушевался, недавно разбросал все игрушки и забился в угол. Я прижала его к себе, как собственного сына, и утешала еще несколько часов. А затем отец пришел к нам и снова все испортил. Как обычно. Ненавижу его.

Не делай этого, Анна. Сара еще не готова, она не совсем понимает нас. Этот дневник лишь подчеркивает нас, как личностей. Он показывает, насколько мы умны и хитры, что можем сделать что угодно и даже любимому сыночку. Но за ним нужно ухаживать, Анна! Иначе отец снова разозлится и будет снова больно, как это было еще до этого. Разве ты не помнишь? Несколько лет назад, как только появился наш сынок. Мы – его матери, мы – должны ухаживать за ним, что бы нам этого не стоило.

Он снова бушует! Да что же он такой неугомонный! Не дай Бог появится отец и увидит его. Какой кошмар!

Черт! Он пришел неожиданно! Ох… я защитила его, но досталось обоим. Мама снова ушла, не знаю насколько. Знаю лишь одно, нужно охранять сыночка, держать его ближе к себе, иначе отец убьет его .

Рон почему-то резко вспомнил момент, когда мама прижимала его к себе, будучи еще совсем в детстве. Правда, момент этот был совсем расплывчатым, но что-то можно было выявить. Например, то, что он был уверен, что никакой тринадцатилетней девкой там и не пахло. Хотя постойте… может, Анна и не мать вовсе?

Рон вытаращился на перемотанного пациента, стонущего от боли и сжал в руке тетрадь.

Рон пришел домой и уселся на кровать рядом с Женей, бросив тетрадь перед ней.

– Читай, – сказал он сухо. На глазах его были слезы.

Женя изумленно вытаращилась на него, затем посмотрела на рукопись перед собой и начала читать:

– Сегодня я отправляюсь на лечение. Говорят, мне это поможет, но от чего? Я не понимаю, я совершенно здорова. Везде люди ищут лазейки, чтобы выделить особенных людей, чтобы их унизить перед всеми, ведь они не такие. Для некоторых это даже смысл жизни. Забавно, как меняется человек, когда дело доходит до людей ниже их самих по тем или иным признакам.

Мне действительно становится легче, даже если я этого не замечаю. По крайней мере, мне так говорят. Несколько лет хождения к психотерапевту не дали особых результатов, папа будет недоволен этими новостями. Хотя какое ему дело, у него уже давно своя жизнь на дне бутылки. Зато теперь я стану нормальной, такой, какой хотела видеть меня мама.

Думаете, я желала этого? Думаете, я хотела, чтобы она появилась в моей жизни? Вы вечно строите свои теории о том, как правильно жить, навязываете свой смысл жизни. Каждый из вас подстраивает под себя. Думаете, вы даете советы по своей доброте? Нет, вы лишь ставите себя выше других и только! «У него такие проблемы, хорошо, что это происходит не в моей жизни». Питаетесь этим, а затем, когда сосуд исчерпан и питаться нечем, вы уходите, кидаете, бросаете. Вам важна лишь своя выгода. На подсознательном уровне вы всегда ищете место, где бы подкрепиться.

Я изменилась за последние годы. Думаете, я хотела, чтобы она была со мной? Да, вы правы, только этого мне и не хватало. Все мы психи, ты даже не заметишь психа рядом с собой. Быть может, это один из твоих друзей, откуда тебе знать, что твое окружение состоит из адекватных, уравновешенных людей? Но она не такая, нет. Она истинная, она подлинная, она – это я. И мы вместе.

Это моя последняя запись. Я ухожу, будучи счастливой, потому что я не одна.

2005 год, – закончила читать Женя.

– Что это значит? – спросила она, придя в себя.

Но Рон лишь мотал головой и вторил:

– Не понимаю…

– Слова какого-то…

– Безумца! – перебил ее Рон. – Анна безумна, невменяема. Но она единственная, кто помнит мое прошлое, кто знает меня с детства, она единственный оставшийся мне близкий человек. Я не знаю, что делать…

– Ты когда-то давно говорил про своего дедушку… – начала Женя.

– Дедушку?!

– Да. Кажется, Савелий?

– Савелий? Савелий… – повторил Рон, глядя в пустоту. – Точно! Как я мог забыть про него? Он же жил с нами. Ты просто гений, – он поцеловал жену и направился к выходу.