Сергей Юрченко - Фенечка. Цикл рассказов

Подведя для себя свой итог из этого, Женя выключила свет и улеглась на край кровати, стараясь очень тихо дышать, чтобы не потревожить сон Рона.

Утром Рональд проснулся еще до будильника. За окном еще было темно, как он начал одеваться.

– Даже не позавтракаешь? – спросила Женя, протирая глаза.

– По пути заскочу куда-нибудь, – впопыхах ответил Рон и вышел из дома.

Действительно ли обманул его отец? Раньше его не посещала эта мысль, он был уверен в этом. Но сутра что-то напомнило ему о том, что отец его был не таким уж плохим. Когда-то, только придя домой, он собрал всю семью и повел их на горки, затем в кино и под конец в кафе. Замечательный был день. Рон невольно улыбнулся, смотря в окно в транспорте. Но там, в воспоминаниях, также был еще кто-то. Его ровесник, в памяти являющийся лишь силуэтом, вечно терся рядом с мамой и папой. Иногда Рону казалось, что его не замечают из-за этого силуэта. Неужели он значит для них больше, чем их единственный сын? Что-то было не так, что-то Рон никак не мог вспомнить, какую-то важную часть мозаики, без которой не получилась бы никакая фигура. И от этого ему стало тяжко и невыносимо на душе. Он тоскливо опустил голову и замер. Как найти ответ на вопрос, хранящийся только в твоей голове, где-то там, где ты сам не можешь его найти?

– Вы к кому? – спросила женщина в белом халате за столом у выхода из больницы.

– Анна Троцкин, – сказал твердо Рон, глядя на двери лифта.

– Минуту.

Медсестра опустила голову на список пациентов и повела по нему пальцем. От любого бездейственного ожидания у Рона рождалось все больше вопросов. А от нетерпения увидеть свою мать тряслись колени, и билось сердце. Как она отреагирует, когда увидит своего сына спустя столько лет? Как ему самому реагировать на нее, она ведь, по сути, бросила его. Кричать и злиться на нее? Или обнять и принять? «Как увижу ее, сразу решу, что делать,» – сказал Рон сам себе.

– Троцкин Анна Михайловна, – произнесла чуть торжественно медсестра. – 305 палата. Третий этаж.

Рон кивнул и побежал к лифту.

Коридоры, коридоры, коридоры. Бесконечные коридоры и повсюду больные в белых халатах. Для пострадавших в пожаре той лечебницы выделили специальный этаж, потому присутствующие здесь странно вели себя и пялились на Рона. Их пустые взгляды лишь пугали его, навязывали какое-то сильно знакомое чувство, будто он уже где-то это видел. Непонятно почему, но Рон почувствовал себя словно в клетке, запертый, как мышонок в лаборатории. От этого ему стало жутко некомфортно, еще и лица вокруг, и не отрывающиеся взгляды. Он почувствовал, что вот-вот сойдет с ума, как вдруг перед его носом всплыла прикрытая дверь с номером «305».

Рон медленно открыл ее. Увиденное поразило его: на койке лежал перемотанный с ног до головы пациент. У него не было даже возможности пошевелиться. Единственный признак жизни – это тихий стон от боли. Рон тяжко вздохнул. Он надеялся увидеть ее лицо, снова вспомнить, как она выглядела, увидеть ее добрую, теплую, нежную улыбку и мудрые любящие глаза. Все его планы и мечты вмиг разрушились. Его ноги подкосились, и он приземлился на рядом стоящий стул. На глаза набежали слезы, все тело начало трясти. А вдруг это не она? Вдруг отец действительно прав? Рону внезапно захотелось завопить на весь этаж, начать крушить всю технику в палате, бить стекла и рвать волосы на голове. И как только он еще держится? Челюсть забилась, ладони невольно сжались в кулаки. По щекам уже давно скользили слезы; он сверлил гневным взглядом перемотанного пациента и все пытался вспомнить, но что-то ему мешало. Гнев ли это? Или выплеск накопившейся тайной ярости? Голову его заполнили странные картинки из памяти, где он ссорится с матерью или отцом, будучи уже подростком; дело доходит чуть ли не до драки, и Рон уходит из дома. Но это уже не первый его уход от родителей, и далеко не последний. Родители не любили его, а почему? Он был прилежным учеником в школе, был отличным сыном отцу и матери, откуда бралась эта ненависть? Кисти Рона задрожали. Он пытался найти ответы в памяти, но не мог. Он кричал, бился в истерике в том беспорядке, что царил в его голове, но без толку.

Внезапно взгляд Рона упал на тумбочку рядом с койкой пациента. Он невольно встал, словно не контролировал свое тело, открыл верхний ящик и обнаружил там потрепанную тетрадь с надписью на обложке: «Дневник Анны». Руки Рона сами раскрыли эту тетрадь и открыли случайную страницу.